— Здравствуйте и доброе утро, — сказал Старый Хью. Он похлопал по столбику плаката, будто отрыгивал младенца, и осклабился. Блейк развернулся, сдувшийся, и пошёл прочь.
Хью Браммер усмехнулся:
— Я молюсь за ваше поколение.
— Меня оставь в покое.
Старик крикнул ему вслед звонким, радостным голосом:
— То, что ты Его не видишь, не значит, что Он не любит своих заблудших детей!
Школьный день разматывался как обычно: Эйлин у шкафчика Блейка, хихикающая над шепелявым произношением директора — «Штуденты» — в утренних объявлениях, уроки, смс от мамы ( «Как ты, малыш? Как академическая жизнь?» ), жирная пицца на обед, снова Эйлин у его шкафчика, просит зарядку, ещё уроки. Разговор с Хью Браммером засел в Блейке. Его всё и все раздражали. Он проигнорировал сообщение мамы, а когда Эйлин спросила про зарядку, молча протянул её.
— Ты уверен, что можно? — спросила Эйлин.
— Да, — сказал Блейк, — нормально.
— Ну ладно, Блейкстер, раз ты говоришь, — ответила она, что на её языке означало: «Ты странно себя ведёшь» .
Он знал, что стоит рассказать Эйлин — она бы посочувствовала и вытащила его из этого состояния шутками. Вместо этого он пробормотал: «Мне пора» , захлопнул шкафчик и оставил её стоять.
На предпоследнем уроке, «основах жизни», был заменяющий. Высокая, сутулая женщина, её аура — помесь физрука и диких индеек, что толпятся у обочин, сверля проезжающих взглядом. От неё волнами исходило что-то между яростью и ужасом. Блейк не питал оптимизма насчёт следующего часа в её «опеке».
Они проходили тему «Карьера». Заменяющая сказала, что задание — написать письмо «доверенному советнику» , объяснив, как они видят себя сейчас и какие вызовы ждут на пути к их будущему.
Сидящая рядом с Блейком вторая парта (девушка, вечно под кайфом) подняла руку:
— Что значит «доверенный советник»?
Её подруга фыркнула:
— Имеет в виду твоего дилера, тупица.
— Эй! Без дураков! — Заменяющая хлопнула в ладоши, глуша смех. Блейк подумал, что путь, который она себе представляла, явно не пролегал через «Страну Заменяющих Учителей для Десятиклассников» .
— Это только для вас, — продолжила она. — Вы не отправляете письмо, но можете адресовать его как угодно. Что угодно, чтобы раскрыться. «Доверенный советник», «старый друг», «пастор», «двоюродный брат», «воображаемый друг» — неважно. Я даже не буду читать. Суть в том, чтобы начать думать о будущем.
Она сделала паузу, потом добавила:
— О вашем будущем.
Её лицо смягчилось в умоляющее выражение:
— Ну же, подыграйте мне, ладно?
У них было тридцать минут.
Блейк открыл тетрадь. Слева от него девушка уже строчила письмо:
«Дорогой Ебаный Еб…» — прочитал он, — «Я подумываю стать ебаным еб… но беспокоюсь о своих ебаных оценках» .
Впереди заменяющая сидела за столом, ковыряя кардиган и уткнувшись в телефон. Ей было плевать. Это задание — просто способ убить время и дотянуть до звонка.
Это даже освобождало. И подтверждало: всем плевать, они просто притворяются. Может, так думают все подростки, но пока кто-то не докажет обратное, Блейк будет стоять на этом, как старый Хью на своём углу.
Он взял ручку. Его мама была самым доверенным советником — всегда была только она, — но он сразу исключил её. Он даже притвориться не мог, что расскажет ей свой страх: как представляет её мёртвой, с розовой пеной антацида на губах.
«Друг», — вывел он в первой строке. К его удивлению, неловкость упражнения быстро исчезла, и он вошёл в ритм. Он писал о боли Венди, о своей уверенности, что она действительно, очень больна . Потом: «Я чувствую себя виноватым, думая о себе, когда это она всё делает и ей так плохо» .
Когда он мечтал о будущем, то не представлял себя богатым или знаменитым. Он просто думал, как было бы хорошо не волноваться.
Дорога домой была долгой, но Блейк не хотел садиться в автобус. Ему хотелось побыть одному и почувствовать холод. Угасающее небо застряло в ветвях деревьев на холме над школой. Он сгорбился, засунув голые руки глубоко в карманы куртки.