3.
Было уже за полдень, когда Блейк вернулся домой. Он оставил Венди в больнице — она спала после экстренной операции по поводу прободной язвы. Он дошёл до того состояния, когда нехватка сна превращается в странное топливо.
Он снял обувь, прошёл в гостиную, отключил телефон Венди и подключил свой. Тот разрядился в больнице, а зарядку всё ещё держала Эйлин.
При свете экрана он откопал в кухонном шкафу чистящие средства. Побрызгал «Виндексом» на засокшую кровавую рвоту на линолеуме, начал оттирать тряпкой. Первая попытка убрала лишь часть, он пшикнул ещё, сидя на корточках, пока растворитель поднимал розоватые пузыри.
В скорой Венди ненадолго очнулась, слабо улыбнулась:
— О, малыш, прости, что так вышло… — Она рассмеялась сквозь слёзы. — Я так старалась. Это я всем говорю, когда их дурацкие кровати не скручиваются. Где наш возврат, кстати?
На рассвете врач с детским лицом и наклеенными чёрными усами сообщил Блейку, что мать будет в порядке, но восстановление может затянуться.
— Там много всего, — он сделал поясняющий жест над животом.
Он показал мутное сканирование желудка Венди, ткнул в белёсый шарик, похожий на кокон паука:
— Вот виновник. Прободная язва.
Его довольный тон ждал реакции, но Блейк не знал, что сказать.
— Ясно.
Врач поморщился, явно разочарованный. Со вздохом, будто говоря: «Я пошёл в медицину лечить больных, делать бабло и растить усы, а не разбираться с опекунством» , — он объяснил, что к Блейку придёт соцработник. Тот поможет решить, кто позаботится о нём, пока мать восстанавливается, а также разберётся с «разными административными вопросами» .
Блейк догадался, что это намёк на счёт.
Врач засуетился, убирая снимок в папку, не глядя на него:
— Всё понятно? Просто держись.
Блейк ответил:
— Да, сэр, — и «Спасибо» , — вернулся в зал ожидания, закинул ногу на ногу.
Но это не было «нормально». Отец пережил всю свою семью, а у Венди был лишь дядя в доме престарелых в Орегоне. Больше никого. Если он «продержится» , его ждёт временная опека.
Когда врач скрылся за дверьми, Блейк вскочил и вышел в новый день, слишком уставший, чтобы оценить мудрость своего решения или восхититься собственной наглостью.
Он вытер последнее и выбросил тряпку. Пару минут Блейк стоял у мусорного ведра, потерянный. Он заставил себя составить план, но тот не шёл дальше «зарядить телефон и убрать беспорядок» . Новые идеи не приходили.
На глаза навернулись слёзы. В скорой, когда Венди улыбнулась, у неё на зубах была кровь.
Блейк плюхнулся на кровать. За окном снова было синее небо, и сколько ещё дней он сможет видеть его, прежде чем явится какой-нибудь чиновник с сочувствующим лицом и бейджем и скажет, что ему придётся уехать?
Бедро наткнулось на что-то шуршащее. На покрывале лежал сложенный листок. Снаружи было написано одно слово, аккуратным мелким почерком:
«Другу».
Это было письмо, которое он писал на уроке, обращаясь к своему «Приятелю» .
Блейк не понимал. Он закрыл глаза (веки будто посыпаны песком), открыл, уставился на листок, взял его.
Нет, это было не его письмо. То было на линованной бумаге, и он засунул его в щель разрушающегося дома. Это — простой белый лист, тоньше обычной офисной бумаги. Свет просвечивал, показывая контуры слов внутри.
Он развернул его. Бумага была сухой, как пергамент.
Дорогой Друг,
Мне жаль слышать о трудностях тебя и твоей матери. Мир может быть ужасно жестоким, хотя есть люди, которые проживают жизнь, так и не узнав этого. Для них удача и неудача — как близнецы, разлучённые при рождении, и они встречают только хорошего.
Это тяжело принять тому, кто сталкивается с плохим, как ты в последнее время, и как я. Чувствуешь себя обманутым.
Когда я был молод, к нам регулярно приходил коммивояжёр, продавая хозяйственные товары. Это было очень кстати — мы жили в глуши, больших магазинов не было. Он называл себя «Человек-Вещь» [1] .
Мы с матерью выходили к его фургону, он открывал его, показывая швабры, чистящие средства, шторы, энциклопедии — миниатюрный передвижной универмаг. Пока мама копалась в товарах, Человек-Вещь отводил меня в сторону и показывал что-нибудь забавное: однажды фигурку из «Звёздных войн», другой раз — кусочек янтаря.