— Сожги его в деревянной колоде, — процедил Дотим. — Прямо сегодня. Только дай и нам посмотреть на то, как он корчится.
Антигон покачал головой, и его искусственный глаз нетерпеливо сверкнул:
— Я же говорил, Антиген тоже пользуется авторитетом среди среброщитых. Даже то, что я посадил его под стражу, вызвало волнения. А если я сожгу его?
— Ты хочешь, чтобы мы убили обоих: и Антигена, и Тевтама, — сказал Калхас. — Так?
— По-моему, догадаться об этом было несложно, — с досадой произнес Антигон.
— Тогда смерть аргираспидов можно будет свалить на друзей Эвмена и, вроде бы, остаться чистыми перед ветеранами?
— Да. — Антигон едва заметно улыбнулся. — Я даже снаряжу за вами погоню. Только она поскачет в другую сторону.
— Ты надеешься, что таким образом решишь все проблемы с аргираспидами?
— Не волнуйся, предсказатель, я не настолько наивен. Я позволю им выбрать нового предводителя, а потом… После смерти Эвдима, я думаю, в Индии возникнут всяческие осложнения. Пусть старики еще раз прогуляются на край ойкумены. Как бы замечательно они ни воевали, мне такие солдаты не нужны.
— Значит Эвдим тоже умрет? — спросил Дотим.
— Конечно. — Антигон величественно сложил руки на груди. — Он предает всех и вся. Он не должен остаться в живых.
— Ты, я вижу, убежден, что смерть — лучшее лекарство. Чем же мы заслужили твою милость? — устало поинтересовался Дотим.
— Я стараюсь не чинить вреда тем, кто хранит верность… Если, конечно, они не опасны. И тем более, если они нужны мне. Как нужны вы.
— Что с семьей стратега? — быстро спросил Калхас.
— Ни волоса не упало с их голов, — так же быстро ответил Антигон. — Иероним о них позаботится. Он же устроит и похороны Эвмена. Я еще раз предлагаю вам встретиться с ним.
— Ни в коем случае! — воскликнул наемник.
— Нет, не стоит, — негромко сказал Калхас. — Пусть… Пусть все идет как идет. Лучше всего, чтобы он вообще не знал о нас.
— Хорошо, — коротко промолвил Антигон. — Я понял, что вы согласны.
Аркадяне в знак подтверждения склонили головы.
— Может быть вы хотите еды? Вина? Женщин? — широко заулыбался Фригиец.
Дотим презрительно скривился.
— Оставь это для мальчишек. Верни наше оружие и приготовь лошадей. Мы сделаем это сейчас.
— Ладно. — Фригиец заговорщически прищурился. — Я распоряжусь обо всем. Отправлю вместе с вами Тевтама. Он узнает, что вы должны убить Антигена. Я прикажу ему, чтобы он проверил, когда все будет кончено. Остальное будет делом вашего оружия… Делайте что хотите — хоть режьте их на части.
Некоторое время Фригиец молча смотрел на аркадян — словно запоминая их лица.
— Ну что же, до свидания, друзья Эвмена!
— Не «до свидания», а прощай! — прошипел Дотим.
Калхас помялся, но потом почти забытое чувство тяжелой пустоты под ребрами заставило его произнести:
— Может быть мне это мнится, а может — подсказывают боги. Считай это, Антигон, советом, и не моим — подсказкой богов. Бойся пыли. Она погубила Эвмена. Она когда-нибудь погубит и тебя.
— Лучше хоть что-то, чем совсем ничего, — бодрился Дотим и с вызовом поглядывал на Тевтама. Тот отвечал обычным своим туповато-равнодушным взором.
«Интересно, предчувствует он что-либо, или нет?»— думал Калхас. — «Неужели люди так бесчувственны к шагам приближающейся судьбы?» Судя по поведению македонянина, его не волновало ничего.
А ведь должно было бы. Аркадянам вернули оружие. Калхас с удовольствием ощущал тяжесть прицепленного к поясу меча, его рука лежала на рукояти широкого ножа Тиридата. Правда, добрый десяток фессалийцев окружал их и не позволял даже думать о бегстве до того… до тех пор, пока они не сделают свою работу. Будет ли она тяжелой? Ни одного аргираспида не сопровождало Тевтама. Только он, аркадяне и фессалийцы. Нет, дело тяжким не будет. Калхас поймал себя на том, что он с отвращением думает об убийствах, которые они сейчас должны будут совершить. Однако воспоминание об Эвмене, о Тиридате, о Филиппе, о попусту проливших кровь «царских юношах» позволило ему быстро справиться с отвращением. Он покосился на Дотима. Тот, похоже, никаким отвращением не мучился. Лицо его напоминало морду голодного зверя, почуявшего кровь.
Антигена содержали в его же собственной палатке. Только внушительный караул из тарентинцев, расположившийся рядом с палаткой, показывал, что ее хозяин под стражей.
Командир фессалийцев вполголоса поговорил с начальником караула, а затем знаком предложил аркадянам подойти ближе.
— Только не надо сильно шуметь, — сказал он.
В отличие от шатра Фригийца здесь царил полумрак. Калхас узнал треножник, узнал ложе и столик, которые видел еще в Тарсе. Небольшая человеческая фигура, укрытая плащом, свернулась клубочком на ложе и не сдвинулась с места даже когда аркадяне вошли внутрь. Дотим пожал плечами, вытащил из ножен меч и кольнул лежащего пониже пояса.
— А-ой! — человек подпрыгнул, безумно завертелся на месте, потом остановился, увидев Калхаса и глаза его постепенно обрели осмысленность: — Прорицатель!..
Изможденный, посеревший старик. Но это, несомненно, был Антиген. Только необычайно испуганный, измотанный страхом. Он сделал быстрое движение — теперь между ним и аркадянами было ложе. Потом слегка наклонился вперед и выставил перед собой руки — получилось что-то среднее между мольбой и борцовской стойкой. В шатре действительно не было оружия. На краю ложа лежала тонкая бронзовая пилка для ногтей, но пастух никогда не видел, чтобы ею пользовались не по назначению. Он немного расслабился. Фригиец не обманул, Антиген был полностью беззащитен.
— Убери меч! — почти завизжал старик, глядя на Дотима. — Убери сейчас же!
— С каких это пор ты стал бояться смерти? — язвительно произнес наемник.
— Смерти? Вы пришли… чтобы угрожать мне смертью? — Антиген присел еще ниже. — За что? Кто прислал вас?
— Эвмен, — коротко ответил Дотим.
— Эвмен?? — от ужаса лицо Антигена вытянулось. — Он же мертв. Он же сегодня…
— Ага! — торжествующе воскликнул наемник. — Ты знаешь! Тем лучше!