Бенедикт, Бенедикт... Сколько тайн, оказывается, хранило и твоё суровое, неподкупное чело. А толку от этих тайн? Не больше, чем от всего вокруг.
— Повелитель, — вошёл Салдиим с пёстрой свитой монов и вооружёнными охранниками. — Пора.
Кнеша кивнул и встал. Он и сам слышал наступившую снаружи тишину. Кто-то накинул ему на плечи одеяние, блещущее золотом и расшитое драгоценными камнями. Тяжёлое.
Эскорт почтительно окружил его, и он двинулся вперёд — через одну, другую, третью залу — к балкону, поприветствовать народ. А вот и балкон. Павлиньи перья, старый верховный жрец, согнувшийся в поклоне, и толпа внизу. Кнеша шагнул и развёл руки в стороны. Эффектность ему нравилась.
— Бачхара, — сказал он негромко, но его голос заглушил даже шум непрерывного дождя, — я твой рагнар.
Сотворённая усилием его воли огненная арка поднялась над дворцом, и толпа зашлась в едином приветственном рёве.
ГЛАВА XV
«Он, несмотря ни на что, достиг желанных Пенатов,
Вновь обладателем стал чаемых долго полей -
Мне ж предстоит навсегда лишиться отеческой почвы,
Ежели только свой гнев бог не изволит смягчить»
Нери проснулась, когда в маленькое окошко уже вовсю били солнечные лучи. Некоторое время она лежала, не двигаясь, и пыталась осознать, где находится. Прямо под окошком была свалена груда тряпья, на которой она приютилась; в ужасной тесноте под крышей убогой глиняной хижины, среди грязных стен, притулились выложенный камнями очаг, несколько лежанок, замызганная соломенная циновка, полки с горшками и плошками да прялка. В нескольких местах крыша протекала, и редкий слепой дождь капал в подставленные посудины.
Нери поднялась, с трудом вспоминая прошедшие события. Она обнаружила на себе сухую одежду женщины-эги; лохмотьев, в которые превратилось её шёлковое одеяние, нигде не было видно. Только сейчас она заметила, что в углу двое невообразимо испачканных и голых детишек возятся с тряпичной куклой. Они как раз пытались накормить её репой, когда девочка поменьше заметила Нери, тихонько бредущую к выходу из хижины, занавешенному продырявленным полотнищем.
— Я сейчас позову маму, высокородная мона, — сообщила она и выбежала на улицу. «Маму»... Мысль о матери обожгла Нери, как раскалённый металл. Едва подумав об этом, она ощутила, как вчерашний жар входит в кости и мышцы, и ощущение потрясающей лёгкости возникло где-то в животе. Сила Маантраша. Она пробудилась от подарка наги. Голова кружилась при одной мысли о том, что она теперь в ней, в её теле, при одном воспоминании о реке, повинующейся взмаху её руки.
Снаружи послышались голоса. У этих бедных людей, конечно, нет снурка; как жаль, что с собой у неё ни монеты, чтобы их отблагодарить. Но ничего, когда-нибудь она сделает это. Она доберётся до Заповедного леса — до места, где никто не найдёт её, даже мон Кнеша. А потом, набравшись сил, отомстит за свою семью. Увидев на полке большой нож для мяса, Нери взяла его и, успокаивающе улыбнувшись испуганному ребёнку, поднесла к своим спутавшимся, всё ещё влажным волосам.
Ей предстоит долгий путь, ей суждено пролить кровь — а значит, не нужны больше шестнадцать кос. Она не станет женщиной, пока жив мон Кнеша.
На четвёртый день пути на север Нери поняла, что стёрла ноги до крови — ей никогда не приходилось так подолгу ходить пешком по таким дурным, каменистым тропам. Каждый шаг причинял боль, и она остановилась у обочины, чтобы перевязать ступни. Она отодрала полоску ткани от подола и присела на поваленный сосновый ствол. Всё тело ныло от усталости, но до леса, кажется, было ещё далеко. Нери старалась не попадаться никому на глаза и питалась пока только лепёшками, сыром и сушёными фруктами, которыми её просто и почтительно наделила семья Тилши. Шли дожди, и между ними она едва успевала обсохнуть. Сила больше не отзывалась, сколько бы она ни пыталась на ней сосредоточиться, однако Нери, осознавая, что без неё в лесу вряд ли выживет, шла туда с упрямством, которое удивляло даже её саму.
Перетягивая кровоточащие мозоли, она услышала дробный стук копыт и замерла, не закончив узел. О духи. Должно быть, она очутилась на границе земель кентавров, а кентавры — давние враги Рагнарата.