— Приди же, повелительница, дабы мы встретились глазами, — перевёл Гэрхо ритуальную фразу, которую нараспев произнесла старушка. Ворон Старшего, вторя ей, широко расправил крылья и пронзительно каркнул. Мея прошиб пот.
А дальше началось нечто совершенно невообразимое.
Деос взмахнула рукавом, и прямо перед ней, в воздухе, возник мерцающий, подрагивающий овал, похожий на зеркало без рамы. По залу разлился гул, доносящийся будто из-под земли, и в следующую секунду из овала навстречу Деос кто-то шагнул. Мей поперхнулся: он видел, как из ниоткуда возник человек. Женщина в длинной чёрной мантии.
Если, конечно, она была человеком. Капюшон скрывал её лицо; виднелся только бледный подбородок.
«Это и есть леди Смерть?» — смятенно подумал Мей. Он взглянул на Веттона: его лицо было изжелта-белым на фоне ярких одежд.
— Гэрхо, это... — начал он, но тот приложил палец к губам:
— Смотри.
Женщина плавным движением откинула капюшон. И Мей увидел лицо Анны.
— Она просто играла, вот и всё. Это была постановка, — стуча зубами от холода и пережитого ужаса, повторил Веттон, когда они возвращались домой.
— Да, — согласился Мей, которому на ночном морозе наконец-то проветрило голову от хмельного напитка, жутких обрядов (которые, кстати, на моменте прихода госпожи Смерти только начались; впоследствии среди них было и совершенно отвратительное принесение в жертву того самого ворона) и присутствия Анны. — Но это получилось... устрашающе.
— Устрашающе?! Да это было чудовищно! — страдальчески срывающимся голосом воскликнул Веттон. — Я такого за все годы, что здесь провёл, ни разу не видел! Они хотят довести меня до безумия, как короля Ингена!..
— И род Ниисов останется без наследника, — трагично сказал Мей, но его сосед не заметил издёвки и рассудительно ответил:
— Не останется — у меня ведь трое братьев, да ещё и две сестры. Я третий в очереди на замок. Скорее всего, меня ожидает что-то другое — служба кому-то из градоправителей, например. Или путешествия и исследования. Или храм.
— Или занятия магией, — сказал Мей, про себя отметив, что где-где, а в храмах Веттона точно не ждут. С другой стороны, он испытал укол знакомой зависти — его точно не ждёт ничего подобного. Он будет всю жизнь прятаться от «ясноликих витязей» Цитадели Порядка, словно беглый преступник.
Наконец-то они, закоченевшие, добрели до своей калитки. И тут Мея кто-то окликнул. С досадой подумав, как же это не вовремя, он всмотрелся в затихающую пургу и узнал Ридиема — такого же оборванного, как прежде, только теперь резвящегося в снегу.
— Мей аи Онир! — с хохотом визжал он. — Меидир, сын Кейлы!
— Я же говорил — он помешанный, — брезгливо прошипел Веттон. — Идём отсюда.
— Ему холодно. Давай впустим его.
— Ну уж нет, хватит мне на сегодня впечатлений. К тому же он не пойдёт — он вообще никогда не бывает под крышей... И весь во вшах, наверное, — Веттон передёрнулся и, пнув калитку, поспешил к крыльцу.
Пару раз с сомнением оглянувшись на беснующегося мальчишку, Мей тоже прошёл в дом. Он зашёл в свою комнату, наскоро разделся, повалился на кровать и заснул как убитый, запретив себе думать об Анне.
Сначала ему ничего не снилось. А потом...
... Две одинаковые неслышные тени скользят вдоль каменной стены. Они жаждут покоя и правильности. Убить несправедливость. Уничтожить нарушителя. Да наступит возмездие за давний грех.
Чья-то кровь, женский вскрик.
Тишина...
Мей открыл глаза. Теперь он знал в лицо — или в лица? — тех, кто охотится за ним.
И знал, что они уже близко.
ГЛАВА XIX
В Городе-на-Сини зима постепенно сходила на нет. Конечно, далеко ещё было до бегущих ручьями талых снегов, до почек на деревьях и поздних закатов, но весна, благословленная всеми четырьмя богами, уже коснулась этого края. Ветер стал теплее и мягче, а люди оживились.
Все только и говорили, что об отречении Меакара — толки об этом оказались долговечнее прочих. Меакара — находящегося в расцвете сил, щедрого балагура — в Городе любили куда больше, чем Мезора. Особенно за него стояла молодёжь (в том числе аристократическая), и дошло даже до того. Что вслед бывшему наследнику стали отправляться послы с просительными письмами. Но они возвращались ни с чем, и Совет Города поддержал Мезора в его правах. А нынешний градоправитель тем временем слёг, и народ, прежде боявшийся и уважавший Айрега, теперь его пожалел.
Впрочем, Атти не так уж волновали все эти политические тонкости (если честно, она не думала, что со сменой власти в Городе вообще что-то изменится). Вместе с матерью она жила ожиданием вестей от Мея и Эйтона. Она бы и сама затруднилась ответить, от кого из них ждёт письма больше. Хотя, наверное, всё-таки от Мея — ведь им каждую секунду приходилось бояться за его жизнь.