— Никакой магии, — сказал он, разворачиваясь. — Просто нож, как вы и говорили.
— Вы уверены? — спросил Ректор.
— Да. Убийца не использовал Дар и сам не был Одарённым.
— Откуда Вам знать? — Пиарт скептически приподнял бровь, и Ректор взглянул на него с дружеским укором.
— Карлиос был в моих видениях. Я бы почувствовал, будь это не так, — Мей при всём желании не сумел бы объяснить более понятно.
— Значит, мотивы преступника не касались волшебства? — уточнил Ректор.
— Я этого не говорил. Убийца не был Одарённым, но мы ничего не знаем о том, кто его подослал.
— Почему Вы считаете, что он действовал не по собственному почину?
«Паук», — вспомнил Мей, но решил пока не говорить об этом прямо. Им покажутся смешными его опасения. Он перешёл в наступление:
— А разве у меня нет оснований? Вы упоминали записи. Думаю, у вас уже есть необходимое звено.
Профессора переглянулись.
— Не все звенья, — вздохнул Ректор, — но у нас есть письмо к убитому, где назначается встреча.
— Не только, — с нажимом сказал Мей.
— Карлиос искал способ проникнуть в другие миры, — выпалил Пиарт. Наверняка ему не терпелось это сообщить; он раскраснелся от волнения — или от жары? — и тяжело дышал.
Мей невольно вздрогнул и стиснул в кулак ту руку, на которой носил перстень Странника — драгоценный подарок Анны; он так ни разу и не решился его использовать. Другие миры. Так вот в чём всё дело. Столько образов сразу затопило его мысли — Близнецы, уроки Гэрхо, обмолвки в старых книгах...
Отец. Его отец.
— Покажите мне эти записи, — сказал он. — Я хочу прямо сейчас увидеть их.
— Даже не отдохнёте с дороги? — вежливо уточнил Ректор.
— Я не устал. Прошу Вас, отведите меня к ним.
— О, в этом нет необходимости — я схожу за ними сам... Они в моём кабинете. Можете подождать с профессором Пиартом, обсудить детали — профессор, мне кажется, погрузился в эту тему...
— Разве что по колено, — неуклюже отшутился Пиарт. — Мы, пожалуй, выйдем: тут жарковато.
Когда из удушливой бани они наконец вышли на приятный вечерний воздух, а Ректор тем же размеренным шагом направился в сторону главной башни, Пиарт настороженно покосился на Мея:
— Перед тем, как просматривать записи, отдайте их мне ненадолго.
— Зачем? — удивился Мей. — Разве они не хранились у Вас раньше?
— Да, но... — он замялся. — Я хотел бы сверить их со своими копиями. Им это не повредит, как и нашему делу.
«Он снял копии и собирается проверять записи после того, как они побывали у Ректора», — отметил про себя Мей. Кажется, в Академии далеко не всё так чинно и безоблачно, как ему представлялось.
— Вы не доверяете Ректору? — он понизил голос, чтобы их не расслышали проходившие мимо студенты.
— Я никому не доверяю, господин Меидир, — хмуро ответил Пиарт. Мей только сейчас заметил, что руки у него в чернильных пятнах, а под ногтями земля. — Всё это куда шире одной смерти.
ГЛАВА X
«... он так неудачно оправдывался, что она боялась окончательно убедиться в его вине»
Нери бежала и бежала — до пота, удушья и колотья в сердце — потом, выбившись из сил, переходила на шаг, а восстановив дыхание, бежала снова. Она давно поняла, что её почему-то не преследуют, но это было уже совершенно не важно. У неё не осталось мыслей — только ощущение собственного тела, сокращавшихся мышц, ритма вдохов и выдохов. Настал момент, когда зеленовато светящаяся луна ушла за горизонт, и в белесом свете Нери узнала круглый валун — один из тех, которыми отмечались земельные границы. Она миновала земли Маантраша.
В ложбинках между холмами то и дело чернели деревушки, но она ни разу не свернула с прямого пути. Рассвет застал её у подножья одного из таких холмов, заросшего высокой травой. Какое-то странное, тяжёлое отупение овладело Нери; ей не хотелось ни о чём думать, ни о чём вспоминать; в голове было пламя, крики и кровь. Возле корней огромной акации с тенистой кроной бежал ручеёк, и Нери, страдавшая от жажды, приблизилась, чтобы напиться. Она жадно приникла губами к воде в горсти и поняла, что вокруг потемнело: скоро дождь. Ливни в это время года быстро приходят и долго тянутся; дерево, под которым она находилась, прекрасно подходило для того, чтобы переждать дождь. Едва не падая с ног, Нери добрела до ствола и привалилась к нему спиной. У неё болело всё, но больше всего — душа.