Она подходила мне по всем параметрам, и когда я почувствовал, что её снова начало сотрясать, я не мог больше сдерживаться. Я последовал за ней, опустив голову ей на плечо, когда хриплый крик освобождения потряс меня до глубины души.
— Я люблю тебя, — сказал я, прислонившись к её горячей коже.
Она снова прошептала эти три слова, и они смешались с моим колотящимся сердцем и ревущим пульсом.
Никто из нас не двигался, казалось, целую вечность. Проклятье. Чёртов Минотавр мог голышом ворваться в комнату, а я бы лежал там, но мой вес должен был раздавить её, поэтому я откатил свою задницу, но не далеко. Я притянул её к себе, расположил так, чтобы она лежала у меня на груди. Мне нравилось, когда она лежала так. Между нами нет пространства, руки свободны, чтобы прикоснуться к ней. Одна нашла дорогу к её волосам.
Мне чертовски повезло.
Эти три других слова я повторял снова и снова. Но что насчёт удачи? Она должна была закончиться. Так было всегда.
Я закрыл глаза, прочищая горло. — Мальчик или девочка?
Это был вопрос, который мы поднимали много раз за последнюю неделю. Вы думаете, мы могли устать от этого, но это не так.
Джози пальцами скользнула по моим бокам. — Девочка.
— Хорошо, — я продолжительно выдохнул. — Как насчёт Агаты? Это значит добросердечная.
— Мне нравится, но думаю, это немного старомодно.
— Ты права. Давай посмотрим. Может Эйлин? Как Айлин, но по-особенному.
Она засмеялась, и её дыхание опалило мою грудь. — Что это значит?
— Факел света, полагаю.
— Мне нравится, — она зевнула. — А что насчёт… Серены? Не знаю, что оно означает, но мне всегда нравилось это имя.
— Хорошее имя, — я посмотрел на глифы на её спине. — Мы представим на рассмотрение это имя.
Джози поцеловала местечко над моим сердцем. — Что если?..
Она не закончила, и я опустил подбородок. — Что?
Она долгое время не отвечала. — Что если что-то случится? Например, с ребёнком?
— Ничего не случится с ребёнком. Клянусь… — моё сердце застряло где-то в горле, и я передвинулся, не подумав. Сев так, чтобы наши глаза были на одном уровне, я обхватил её щёки ладонями: — Подожди. Ты думаешь, что-то не так?
— Нет. Нисколько. Я думаю, что всё в порядке. Я чувствую себя хорошо, но ещё рано, — она обхватила пальцами мои запястья. — Похоже, всё как и раньше, и я знаю, что всякое может произойти при нормальной беременности, и мы… мы не знаем, будет ли это нормально. Мы ничего не знаем об этой беременности.
Моё сердце начало замедляться. Правда, не очень сильно. Господи, я думал, что у меня будет сердечный приступ прямо тогда, а я был чертовски уверен, что у Богов не бывает сердечных приступов. Но то, что Джози только что сказала, было на сто процентов верно. Мы ничего не знали об этой беременности. В какой-то момент должны были быть Бог и полубог, которые забеременели. Мы никак не могли быть первыми.
Безумие, иметь ребенка — это то, чего я никогда не хотел, пока не услышал, как Джози произносит эти слова. Я беременна. С той самой секунды этот ребёнок — наш ребёнок — был тем, чего я хотел всеми фибрами своей души. Одна лишь мысль о потере этого ребёнка была похожа на обливание ледяной водой. Я испытал такой ужас, которого никогда не испытывал прежде.
Это испугало меня.
Но я не хотел ее беспокоить, и если это означало проглотить свои собственные опасения, тогда я с удовольствием так и сделаю.
— Уверен, что все нормально, — обняв ее, я прижал ее к груди. — Это будет самая скучная беременность.
Она засмеялась, и, протиснувшись плечом под моей рукой, прижалась ближе. — Не думаю, что любая беременность может быть скучной.
— Наша будет. Все будет нормально, ты даже забудешь, что беременна.
Джози покачала головой. — Даже, если беременность нормальная, мы не нормальные. Я не нормальная.
Зная, к чему она клонит, я закрыл глаза и поцеловал ее в макушку.
Она теснее прижалась ко мне. — Мне всё ещё нужно заточить оставшихся Титанов. Нам все еще нужно разобраться с этим и… они не собираются спокойно уходить в ночь. Это будет борьба, нокдаун, драка на выживание.
Я ничего не сказал в тот момент, потому что сомневался, что она захочет услышать, что я скажу об ее борьбе с Титанами.
Сегодняшний день было слишком хорошим, чтоб все испортить.
И этот день был таким… нормальным. Так по моему представлению, смертные пары проводили время, когда для них не существовало ничего, кроме друг друга, и они познавали и проводили время вместе.