— Действовать наугад опасно, — все же не мог не выразить недовольство Никиас. Постфактум говорить об этом бесполезно, но разве он не понимает, чем грозит ошибка? — Кейтлин могла умереть.
— Пришлось рискнуть, — Дэмиан задумчиво посмотрел на дорогу, аккуратно подбирая верные слова. — Она все равно умерла бы. Я не мог ей помочь. А до ближайшего целителя она бы не доехала.
Никиас оставил попытки воззвать к разуму и обратил все внимание на Лору. Краска постепенно возвращала ее лицу привычный оттенок, и руки уже не казались настолько холодными. Сейчас Лора уже ничем не отличалась от спящей, настоящее чудо!
— Лора? — тихо прошептал Никиас, заметив, что она приходит в себя. — Ты меня слышишь?
Лора слегка шевельнулась и болезненно застонала, ее длинные ресницы затрепетали, однако она лишь шумно выдохнула, не приходя в сознание. Никиас поник, с нежностью целуя теплые пальчики. Только сейчас он понял, насколько Лора ценна для него. Не то чтобы он раньше сомневался в своих чувствах. Но когда любимый человек находится на грани жизни и смерти, начинаешь острее чувствовать его неотъемлемую роль в своей жизни. И Лора стала его воздухом, без которого ему не выжить в смраде жестокости и преданности императору.
— Вы связаны чем-то большим, нежели дружба, — отрешенно произнес колдун, обратив сочувствующий взгляд на мага. Никиас с подозрением покосился на него, ожидая продолжения мысли. Но тот лишь обжигал чернотой мудрых глаз и таинственно улыбался, скрестив пальцы на уровне груди.
— Что-то большее запрещено, — с прохладцей заметил Никиас, не желая слушать его насмешки.
Дэмиан невесело засмеялся. Никиас с удивлением обернулся к нему, вскинув брови. О, да! Дэмиан и сам себе не верил, не ожидал, что настолько ослабил бдительность. И тогда, и сейчас, как настоящий ребенок, которого жизнь ничему не учит. Так и они не желают принять очевидное, выискивают лазейки и оттягивают неизбежное. Смешно смотреть, а ведь он сам поступает так же. Да только ему некому объяснить.
— Она не хочет этого понимать, — со вздохом начал Дэмиан, борясь и с нежеланием говорить с Никиасом, и с яркими картинками магии. — Впрочем, как и ты.
— Это сложнее, чем кажется, — Никиас отвел печальный взгляд. Он лучше всех понимает все свои ошибки, но поступить согласно регламенту для него сродни смерти.
— Но так нужно, не тебе это объяснять. Лора, Кейтлин… она не знакома с этим миром, — дожимал Дэмиан, уловив в голосе неуверенность и страхи Никиаса. — А твои действия вводят ее в заблуждение. Ты же не хочешь навредить ей? Да и себе заодно.
— Я знаю, — с горечью шепнул Никиас. — Знаю.
Да что там, он себе каждый день повторял те же самые слова. Но тело предательски противоречило всем доводам разума, заставляя раз за разом тянуться к ней в поисках долгожданного тепла. И как бы он ни уговаривал себя, всегда заканчивал одинаково: давал Лоре ложную надежду своими признаниями. Может, потому он и не мог сказать ей те слова? Чтобы хоть так уберечь от самого себя и боли предстоящей разлуки?
— Помоги ей, — колдун грубо схватил его за подбородок и заставил смотреть в глаза. — А не добивай. Она все знает, но тяжело понять то, что понимать не хочется. Твоя обязанность остановиться здесь и сейчас.
— Разве колдуну есть дело до такого?
Никиас выпутался из захвата и отсел подальше. От колдуна исходила неизвестная удушающая энергия, до боли походящая на отчаяние в смеси с ненавистью. Никиас поднял глаза на собеседника и с удивлением заметил до странности человеческие проявления эмоций с его стороны. Дэмиан с досадой закатил глаза, тяжело вздохнув, а голова его повернулась в сторону горизонта, пряча выражение лица хозяина.
— Люди видят лишь то, что хотят, — рассеянно произнес Дэмиан, с равнодушием передернув плечами. — Как и многие, вы оба тряслись от страха, увидев меня впервые. Тогда мне была на руку ваша паника. Быстрее получить информацию у перепуганных детей, чем у спокойных взрослых. Меньше мыслей.
— Не без оснований люди остерегаются колдунов. В особенности тебя, — возразил Никиас, внимательно всматриваясь в темный силуэт.
Дэмиан не отрывал пустого взгляда от дороги, молча обдумывая его слова. Несмотря на то, что ему давно известно общественное мнение о его персоне, напоминания всегда нагоняли ту привычную с давних пор тоску. Будь его воля, он навсегда бы остался в том небольшом доме на окраине мира. Однако… и то было не дано.