— Только то, что вы ожидаете. Вы воспринимаете меня вселенским злодеем и не видите ничего другого. Движетесь привычным маршрутом, не оглядываясь по сторонам. И лишь поэтому, — ответил негромко и наконец соизволил обернуться, да только снова на лице была знакомая маска. — Но я тоже живой человек и меня гнетет ее тоска. За чужими страданиями наблюдать больно.
Никиас недоверчиво посмотрел на него, ехидно приподнимая бровь. Меньше всех на свете он мог доверять этому человеку и никогда не позволит себе подобной глупости. Что бы он ни говорил, а против доказательств нечего возразить. Они лично убедились в его жестокости не далее чем пару дней назад.
— Ты не выглядел расстроенным, когда использовал магию, чтобы причинить мне или ей боль, — с презрением заметил Никиас и тут же отвернулся, следя за состоянием Лоры, подавшей едва заметный признак жизни. Даже слова об этом отвратительны, как и сама ложь.
Дэмиан громко рассмеялся, заметив и его реакцию, и неприязнь в голосе. Ах, это действительно смешно? Считать его обычным человеком? Примерять к нему варианты поведения обывателей? Ну и как после этого можно назвать столь недалекого человека? Смех.
— А сам как думаешь? Мне нужна была информация, — отсмеявшись ответил колдун. Никиас поднял на него нечитаемый взгляд, хотя Дэмиан и так знал, о чем тот думает. Впрочем, речь не о том. — А сейчас я вижу, как в ее глазах появляется боль каждый раз, когда она смотрит на тебя. Неподобающе для воина. Подумай над этим.
Дэмиан поднялся на ноги и уселся на деревянную перекладину, снова беря в руки вожжи. Лошадь недовольно фыркнула, когда он забрал управление ею. Только что она шла сама, выбирая дорогу, а теперь снова была вынуждена подчиняться. Колдун мягко стегнул ее по крупу, понукая идти быстрее, и прислушался к происходящему в повозке.
Никиас сжал в ладонях маленькую ручку госпожи, прикрывая глаза. Он лучше всех в этой стране понимал все то, что колдун пытался ему объяснить. Но что он мог поделать, если тяга к ней столь сильна? Что делать, если желание просто смотреть в эти серые глаза затмевало разум? Даже такая мелочь, как видеть ее улыбку каждый день, делает его счастливым.
Но Никиас должен придерживаться законов. Ради себя и ради нее. Лора обязана следовать правилам, ей пора понять, кто же она. И он не осмелится мешать ей, не станет нарушать правила. Столько лет упорных тренировок и дисциплины. Его обязанности и долг всегда были превыше всего. Столько лет он учился держать магию под контролем, но собственные чувства удержать не смог. Слаб ли он или высшие силы не дают сойти с верного пути?
Никиас тоскливо вздохнул. Все произошедшее только его ошибки. С самого начала он чувствовал, что Лора не обычная девушка, что в ней есть некая глубинная сила. Но не придал этому значения — в мире, где нет магов, не обратить внимания на чужеродную для того места энергию — верх безумия! С самого начала Лора говорила, что им не стоит позволять себе ничего иного, кроме дружбы, хоть и не могла этого объяснить. В ней говорила истинная сущность Кейтлин. Никиас должен был послушаться ее и никогда не давать надежду на что-то большее. Кейтлин Реин — его госпожа, и не более того.
Лора тихо застонала и самую малость приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась от слишком яркого света. Жуткая слабость не давала ей пошевелиться, а голова гудела так, будто в ней одновременно звонили сотни колоколов. Лора сползла ниже, зарываясь в одеяло. Она не помнила, чтобы когда-то ей было настолько плохо от простой болезни.
Никиас заботливо коснулся ее лба, вливая целебную магию. Лора осторожно приоткрыла глаза, щурясь от света, и облегченно выдохнула. Его близость даже больше, чем магия, успокаивала и поддерживала, пока Лора боролась с сонливостью. Никиас заботливо подоткнул одеяло и погладил ее по волосам, подбадривая мягкой улыбкой. Теплой, согревающей заботой, к какой Лора привыкла за время их путешествия.
— Как ты себя чувствуешь? — встревожено спросил маг, изредка кидая взгляд куда-то в сторону.
— Бывало и лучше, — Лора слабо улыбнулась в ответ. — Дэмиан не говорил ничего важного?
— Выпей еще отвар, — перевел тему Никиас и приложил флягу к ее губам, помогая приподнять голову. Лора с трудом сделала несколько глотков знакомого ей целебного отвара.
— Не могу больше, — слабо шепнула она, отстраняя флягу и отворачиваясь. — Тошнит.
Никиас закрыл крышку и убрал флягу в сумку. Лора повернулась на бок, укрывшись одеялом, и закрыла глаза. Жар все не спадал, ее ужасно знобило, и Лора постаралась плотнее укутаться, сворачиваясь в клубок. Волос коснулись прохладные пальцы, даря приятную волну успокоения. Лора благодарно улыбнулась и посмотрела на благодетеля нежным взглядом, хоть так выражая свои чувства.