И теперь Алистер лишь сбивал своими неуместными замечаниями, то и дело отвлекая от дела. Мало того, что он своим присутствием портил Никиасу настроение, так его к тому же нельзя было заткнуть. В прошлом за ним не было замечено особой болтливости, но сейчас он словно бил рекорды говорливости. Никиас уже не раз пытался избавиться от него, однако «ты — предатель, и я не спущу с тебя глаз» — было единственным ответом на любую его уловку. Стало быть, чтобы избавиться от него, придется заслужить безоговорочное доверие. Никиас был уверен в себе, ведь он преданный слуга императора, и сомнения бывшего друга не трогали его. Однако, обучению он мешал до смерти.
— Займись чем-нибудь полезным, — со вздохом попросил Никиас, отложив сферу в сторону. Кейтлин пронзительно закричала, расцарапывая горло и грудь ногтями, а по щекам ее градом покатились слезы. И только когда крик ее перешел в глухое хрипение, он опустил руку, снимая магию.
— Я слежу за тобой, — рассмеялся Алистер и присел на крохотный деревянный стул возле открытой двери, закинув ногу на ногу. — Вполне полезное занятие. Да и наблюдать ваше обучение отнюдь не скучно.
— Тогда не мешай нам, — едко бросил в его сторону Никиас и протянул раскрытую ладонь Кейтлин. Она с трудом подняла голову, с мольбой смотря на мучителя. — Дай свою руку.
— Господин, прошу вас, — сдавленным голосом прошептала Кейтлин, всматриваясь в такие любимые изумрудные глаза. Когда-то их теплый взгляд дарил покой и защиту от всех бед. Но сейчас в них не было ни нежности, ни жалости. Словно бы Никиас внезапно стал другим человеком. Смахнув со щек слезы, Кейт в отчаянии протянула свою ладонь, и Никиас настойчиво потянул на себя, помогая ей встать.
— Возьми со стола колодки и надень, — приказал он, разжимая ладонь. — А затем вернись ко мне.
Тихонько кивнув в ответ, Кейтлин на трясущихся ногах доползла до стола и тяжело оперлась ладонями о грубую деревянную поверхность, чуть не падая на холодный пол. Босые ноги обжигал мерзлый камень, и лед этот будто бы проникал в самое сердце, оставлял в нем болезненные отпечатки инея. Впрочем, что еще ждать от предателя? Кейтлин сглотнула соленые слезы и закусила губу. Осмотрев разномастные предметы пыток, разложенные на столе в строгом порядке, она медленно обернулась и взглянула на своего наставника.
— Господин, какие мне следует взять? — тихо спросила Кейт.
— Кожаные, — все тем же пустым спокойным тоном ответил ей Никиас. Кейтлин уныло кивнула, отыскивая глазами нужный предмет. Он выбрал самые мягкие колодки из всех, стало быть, задумал нечто особенно болезненное. Кейтлин содрогнулась, вспоминая, чем именно ей оборачивался столь деликатный выбор госпожи Рикки. Порой даже приказ надеть железные кандалы радовал ее сильнее, чем краткий отдых.
Нужный предмет нашелся с первого взгляда. Мягкая кожа заскользила в мокрых руках, стоило только попытаться надеть их на запястья. Кейтлин изо всех сил старалась застегнуть застежку на колодках, но пальцы так сильно дрожали, что она никак не могла попасть в отверстие. Слезы застилали обзор, и приходилось каждые несколько секунд стирать их, чтобы рассмотреть эту несчастную застежку. Как, наверное, жалко она выглядит сейчас, неспособная выполнить даже такое простое поручение.
Никиас взял ее руки в свои, помогая застегнуть кожаные кандалы. Взгляд его был опущен на ее запястья, однако сердце до сих пор помнило нежность в любимых изумрудах. Кейтлин отвела взгляд, не в силах выдерживать одно его присутствие рядом. На миг перехваченный его пустой взор напомнил, что те дни потеряны навсегда. Больнее всего до сих пор оставались не пытки, а его безразличие. Что бы Никиас ни творил с ней, первая любовь всегда была слишком сильна и прощала почти любые издевательства. Слепая и почти невинная, она так походила на бутон дурмана, опьяняла ароматом, но отравляла вкусом.
Никиас грубо потянул за цепочку, соединяющую колодки, и пришлось покинуть уютные воспоминания. Кейтлин осторожно двинулась в указанном направлении, но колени так дрожали, что пришлось постараться, чтобы не рухнуть на каждом шаге. Сил почти не осталось даже на страх. Кейтлин понурила голову, чтобы видеть только пятки своего мучителя. Ровный голос, даже лишенный ласки, будоражил сознание, и хотелось лишиться и слуха, и зрения, и вообще всех чувств, чтобы хоть попытаться забыть его.
Никиас подвел ее к крюку на потолке и резким движением закинул цепь. Кейтлин уронила голову на грудь, а слезы так и продолжали катиться по щекам, капая на рубашку. Воспоминания прошлого разом нахлынули подобно смерчу. Перед глазами поплыло, и от слез некуда было деваться. Родной аромат окутывал пугающую комнату, словно ножом резал по сердцу оставляя на нем глубокие шрамы.