— Мне нужно, чтобы ты оставил нас. Хотя бы ненадолго, — вдруг ровным тоном произнес Никиас, стоя прямо перед ней, и Кейтлин вздрогнула. Неужели он воспринял ее вчерашние слова всерьез?
— Ты заручился согласием императора на подобные действия? — Алистер вопросительно изогнул левую бровь и подошел ближе. Никиас бросил на него грозный взгляд.
— Для этого мне нужно его позволение, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Ты можешь остаться за дверью и тогда услышишь ее крики.
Алистер прищурил глаза и задумался. При всем его недоверии к Никиасу он понимал что его бывший друг отнюдь не настолько глуп, чтобы идти на прямую борьбу с императором в его собственном логове. В целом именно потому, что Алистер знал Никиаса как никто другой, он и не верил в чудесное преображение мага из предателя в преданного сторонника Дерка Ренэта.
— Я зайду к императору, —ответил Алистер и развернулся спиной, направляясь к двери. В проеме он на мгновение остановился и поймал взгляд Никиаса, угрожающе понизив голос. — Но я вернусь, постарайся уложиться в отведенное время.
— Не волнуйся, я быстро управлюсь, — тихо отозвался Никиас, и Алистер покинул комнату.
Кейтлин закусила губу, искоса поглядывая на наставника. Сердце гулко колотилось в груди в ожидании его действий. На душе было до боли мерзко что он решил сделать это именно сейчас, когда ее чувства растоптаны его предательством. Быть может, ей просто не суждено было жить долго и счастливо с любимым человеком. А может, она сама уничтожила единственную возможность.
Никиас нежно коснулся пальцами ее щеки, а затем поднял голову за подбородок. Кейтлин закрыла глаза, не желая встречаться с ним взглядом. Место прикосновения жгло каленым железом и под кожей начали просыпаться сладкие мурашки. Будто он недостаточно еще унизил ее. Кейтлин сжала зубы, чувствуя отвратительный привкус горечи во рту. И сильнее пугало не возможное надругательство, а то, что даже после всего увиденного Кейтлин по-прежнему жаждала его прикосновений.
— Дрожишь прямо как в тот раз, — почти ласково произнес Никиас и опустил руку. — И покраснела так же.
Кейтлин молчала. Каждое слово резало по сердцу тупым ножом, напоминая о прошлых счастливых моментах. Тогда она останавливала его, и сейчас где-то в глубине души радовалась, что не смогла довериться ему так глубоко. И если сейчас он оставит на ней настолько глубокую рану, быть может, и сердце наконец сможет его отпустить.
— Не хочешь смотреть на меня? Или боишься? — ласково произнес Никиас почти у самого уха.
Кейтлин резко распахнула глаза и глухо выдохнула, чувствуя его теплую магическую ауру за спиной. Горячее дыхание запуталось в прядях, растекаясь шлейфом родного аромата. Нежные ладони скользнули по бедрам и осторожно легли на талию, Никиас всем телом прижался к ней, уткнувшись носом в светлые волосы. Сердце замерло в груди чтобы потом понестись галопом. Кейтлин до крови закусила губу чтобы не закричать от боли и нестерпимого желания. Его близость такая желанная и в то же время мучительная…
— Тебе придется заговорить, родная, — бархатным голосом зашептал Никиас.
***
Алистер трижды постучал в дверь с изображением огромного дракона. Рассеянный свет из окон легкой дымкой струился по темным коврам длинных коридоров, но никогда не попадал на дверь господина, оставляя вход в его кабинет самым темным уголком замка. Алистер отступил на полшага, услышав тихое движение в кабинете, и дождался, пока ему позволят войти. Император всегда рад видеть своего ближайшего советника, и потому дал ему условный стук, по которому мог всегда определить его приход.
Стражник неторопливо открыл дверь, приглашая его внутрь. Алистер зашел в кабинет и привычным плавным движением преклонил колено в почтении. Если он порой и позволял себе вольности, то все они были с позволения господина. Алистер не позволил бы себе пренебрежение в адрес своего правителя и не уставал всякий раз подтверждать свою покорность.
— Встань, Алистер, — приказал Дерк Ренэт уставшим голосом.
Алистер поднялся и увидел господина сидящим за письменным столом. На почти пустой деревянной поверхности лежала огромная карта мира, которую тот, вероятно, изучал перед его приходом. Кое-где виднелись следы чернил и разномастные символы и стрелки. Видимо, император работал над планом дальнейшего движения войск, и, судя по его сведенным бровям, удовлетворительная тактика так и не пришла ему в голову.