— Пожалуйста, — без колебаний кивнул тот.
Алистер неторопливо поднялся со своего места и приблизился к Никиасу, не отрывая взгляда от его равнодушных глаз. Если кто-то и считал глаза зеркалом души, то в его случае душа содержит лишь пустоту. Алистер положил ладонь на лоб бывшему другу и позволил магии беспрепятственно течь, открывая чужие тайны. К сожалению, чтение никогда не было его сильной стороной, и только благодаря чуткому обучению императора он в некоторой степени смог освоить сие редкое умение. Никиас зажмурился от боли, стиснув зубы. Все же нельзя использовать чужеродные способности.
— Чисто, — Алистер недоверчиво посмотрел на него и убрал руку. Никиас медленно выдохнул. — Не сомневайся, я не спущу с тебя глаз.
— Я иду спать, — безразлично ответил Никиас. Настроение испортилось, и не хотелось даже начинать споры с этим недоверчивым типом. — Я устал, а пленница без сознания.
— Ступай, ступай, — Алистер отошел на полшага и поджал губы.
Никиас молча кивнул, покинув комнату. Прожигающий взгляд темных глаз словно был прикован к нему и старался заглянуть глубже, чем позволяла магия. Никиас улыбнулся и крепче прижал ношу, чтобы случайно не уронить. Много лет назад во время обучения в Академии им рассказывали о магической специализации, и именно тогда ученики открывали в себе уникальные способности. Дар мог быть редким или распространенным, полезным или сносным, всеобъемлющим или узконаправленным. Но самое важное — он всегда был единственным доступным магу способом использовать свои силы. И если кто-то попытается перенять чужие умения…
— И все-таки ты обманываешь господина, — услышал Никиас тихий голос в конце коридора и хмыкнул. Невозможно владеть чужим даром.
Никиас вернулся в одну из комнат, предназначенных для воспитанников, прошедших первый этап обучения. Как и предыдущая, она была рассчитана не на удобства, а просто временное пребывание здесь. Жесткая узкая кровать да пара стульев — вот и все убранство. А небольшая дверь вела в такую же скромную ванную, где по совместительству удобно заниматься воспитанием благодаря нескольким крюкам на потолке и стенах.
Никиас уложил пленницу на кровать и внимательно осмотрел, а затем мягко коснулся лба ладонью и воспользовался магией. Что бы он с ней ни делал, девчонка должна оставаться живой и адекватно мыслящей. Нельзя позволить какой-то мелочи разрушить его цель. Никиас должен внимательно следить за состоянием ее тела и души, чтоб не допустить ошибки. К счастью, на сей раз она всего лишь истощена, и жизни это не угрожает.
Оставив меч возле спинки кровати, Никиас присел на краешек и с грустью посмотрел на пленницу. День сегодня прошел достаточно насыщенно, хотя это только начало. Предстоит еще долго терзать ее болью, чтобы Кейтлин не задумываясь выполняла любые приказы. Кто знает, сколько еще он сможет избегать другие орудия. Под пристальным надзором даже его нервы не выдерживают. Так долго Никиас пытался приучить себя к тому, что она его госпожа, а в результате сам является ее господином. И, кажется, даже она уже приняла это.
Кейтлин приоткрыла глаза и в первую секунду даже не поняла, что происходит. Снова она видела этот взгляд, ласковый, проникающий в самое сердце, согревающий своим теплом. Она улыбнулась, желая протянуть ладонь к этим прекрасным глазам, но почувствовала сопротивление. И в ту же секунду вспомнила все произошедшее.
Кейт несколько раз моргнула, и словно наваждение сошло, она увидела абсолютно непроницаемый холодный взгляд. Конечно, ей показалось, она просто увидела то, что хотела. Лишь иллюзия. Все, что было до ее пленения, на самом деле лишь сладкая сказка.
— Очнулась, значит, — серьезным тоном произнес Никиас хмуря брови. — Тогда можно продолжить обучение.
И вновь словно ножом по сердцу. Кейтлин закусила губу и вдохнула носом побольше воздуха. Если она желает достучаться до правды, молчание ей не помощник.
— Умоляю, скажи мне, ты на самом деле ничего не чувствовал? — из последних сил задала она самый важный вопрос. — Зачем ты обманывал меня?
Он отвел взгляд и медленно поднялся с кровати. Плечи его опустились, словно на них лег целый мир. Кейтлин постаралась сесть, не отрывая глаз от его спины. Никиас неторопливым шагом подошел к стулу и обессилено положил руки на спинку. Он выглядел огорченным, будто на самом деле не знал, как ответить на этот простой вопрос.
— Тебя это не должно касаться, — отрешенно произнес Никиас спустя напряженные минуты молчания.
Кейтлин сжала зубы от злости. Вновь он молчит, вновь не желает открывать правду. Так в чем причина, если он уже признал себя предателем?