— Нельзя вечно балансировать на грани, — подтвердила Кейтлин, наконец, смело посмотрев на него. Магия? Гипноз? Что делают эти зеленые глаза, что заставляют ее подчиниться любому слову?
— Тогда дай мне ответ! Что же ты решила? — Никиас невообразимо медленно поднялся с колен, надвигаясь на нее. Кейтлин хотела отвернуться, но пронизывающий взгляд в очередной раз лишил воли даже рот раскрыть. — Каков будет твой ответ на мой последний вопрос?
Никиас не остановился даже тогда, когда Кейтлин упала на спину, стараясь избежать манящей близости его тела. Если она будет молчать, он расценит это как согласие. Если же откажется, он больше никогда не прикоснется к ней. Больше никаких полумер. Все или ничего, таковы сегодня условия этой игры.
— Я… — Кейтлин неосознанно остановила его, упершись руками в широкие плечи. Соображать приходилось очень быстро, он не был настроен на ожидание, и это недвусмысленно отражалось в разгоряченном взгляде.
— Да? — Никиас опустился, опираясь на локти. Ей не хватило сил удержать его, пальцы нервно сжались на плечах. Слишком близко, такой знакомый запах затуманивал мысли.
Не успев осознать собственные действия, Кейтлин потянула его ближе, увлекая в жгучий поцелуй. Все ее чувства смешались в этом порыве, запирая глубоко внутри все сомнения и страхи. Именно этого она желала так долго и сейчас не намерена отступать. Скопившийся в теле жар одним махом вырвался на свободу, и голова закружилась от его силы. Кейтлин вцепилась ногтями в его плечи, притягивая так близко, словно старалась раствориться. Ноги против ее воли обвились вокруг его талии, и отступать было просто некуда. Все или ничего.
Никиас не стал больше сдерживать собственных желаний. Вся кипевшая внутри страсть выплеснулась в этом поцелуе. Он чувствовал, как Кейт не хватает дыхания, все же его благородство закончилось минутой ранее, когда она так распутно дала свое согласие. И если через несколько мгновений Кейтлин одумается, ее все равно это не спасет. Сегодня он либо поглотит ее целиком, либо и правда выпрыгнет из окна.
Кейтлин потеряла связь с реальностью в ту секунду, когда ее руки коснулись его тела. Никиас имел бесконечную власть над ней, даже не осознавая этого. И все же, в отличие от колдуна, она не чувствовала от него действие магии. Все его сладкое очарование создано им самим, и Кейтлин просто не способна сопротивляться ему.
Пальцы постепенно разжались, желание прикасаться к нему вышло в доминанту, сместив даже неуверенность. Кейт провела разгоряченными ладонями по широкой спине, проникаясь этими ощущениями движения сильных мышц. Никиас прильнул теснее к ней и жадно вдохнул, не прерывая поцелуй. Тонкие капельки стекали по влажной коже, и Кейтлин вдруг почувствовала нестерпимую жажду. Морок в голове стал настолько густым, словно она тонет в обжигающем тумане. Кейтлин подняла руки выше и замерла на лопатках, впиваясь ногтями в светлую кожу.
Его ладонь нежно легла ей на шею, неторопливо скользя ниже, словно Никиас тоже впервые знакомился с ее телом. Движения пальцев отрывисто следовали лишь ему известным узорам, намеренно очертив контур груди и задержавшись на изгибе талии. Поцелуй на мгновение прервался, но уже через миг его влажные губы коснулись чувствительной ямки возле уха, вынудив Кейтлин нервно выдохнуть.
— Никиас, — запинаясь, прошептала она. Голос срывался, но ей кое-как еще удавалось говорить связно. — Ты… просто дразнишь… меня.
— Не спеши, — тихим рокотом ответил Никиас. Его дрожащее дыхание на коже подсказывало, что он смеялся над ней. — Ожидание даже слаще самого действия.
Неторопливо очертив языком линию стройной шеи, он остановился над ключицей, желая оставить на любимой собственную метку. Чувствовать губами сладкую дрожь ее тела, понимая, что источником столь очаровательной реакции возбуждения был именно он, оказалось даже приятнее, чем Никиас представлял. Сладкий аромат цветов от ее тела действовал пагубнее того датура, от которого он дурел в доме Сафиры. Как странно, а ведь Никиас был уверен, что больше никогда так не потеряет голову.
Кейтлин полностью покорилась каждому его движению, тая в наслаждении. Сильные, разгоряченные ладони доводили до исступления, а нежные поцелуи оставляли на коже горящие ожоги. Хотелось кричать и этим хоть немного облегчить возросшее напряжение. Но в глотке словно шар застрял, не позволяя вымолвить ни звука.
— Никиас! — обиженно застонала Кейтлин. Он словно нарочно медленно прокладывал дорожку из поцелуев в ложбинке между грудей, спускаясь все ниже, и каждый вдох его отдавался внизу живота тянущим томлением. — Слишком мучительно!