— Зря я пришла… — прошептала, стараясь проглотить горечь. Ощущений ноль — только усталость и стыд. Намного было лучше там, у кровати Влада в больнице, где создавалось впечатление, что он просто спит. Я могла часами просто смотреть на умиротворенное лицо, держать за руку. А этого человека я и Владом‑то назвать не могу.
— Сложно найти хищного в хельзе, Полина, — серьезно сказал Вестар.
— Но не невозможно…
Он тяжело вздохнул, покачал головой.
— Если Влад в моих владениях, я смогу помочь, но если он прислужник Орма, тут даже я бессилен.
— То есть… — опешила я. — Ты… вы не Влад?!
Он посмотрел на меня так, будто бы я сказала самую большую глупость в мире.
— Нет, конечно! Ты совсем считать не умеешь? Я в хельзе несколько тысяч лет!
— Вы так похожи…
— Всякое случается, — уклончиво ответил Вестар и отвел взгляд. — Все же в хельзе не место живым…
— На меня все равно будут охотиться, верно? — с горечью спросила я. — Что в хельзе, что в кевейне… Падкие до крови пророчицы преследователи великих целей.
— Я впускал нали, — спокойно сказал Вестрар. — Семерых. Думал, найду свою Лею, и стану тем, о ком будут слагать легенды. Пусть даже в хельзе. А когда нашел, просто не смог.
— Почему? То есть, я хочу сказать, Уна ведь тоже носительница кена пророчицы. Ни за что не поверю, что в вас проснулось сочувствие.
— Бог с тобой! — он задорно рассмеялся, а затем снова посерьезнел, наклонился и сказал уже тише: — Просто оно все еще владеет нами, Полина.
— Оно?
— Проклятие. Разве ты не поэтому здесь?
На меня словно ведро холодной воды вылили — ощущения похожие, а еще сказать нечего. Словно падаешь в пропасть и понимаешь, что держаться не за что, но все равно продолжаешь хвататься за воздух. И ты летишь вниз, зажмурившись, представляя боль от падения, а следом несется огромный снежный ком внезапных догадок, неожиданных и пугающих.
Ты приземляешься, и они больно бьют по голове…
— Вы были там… — сказала я, немного отойдя от шока. — И если я правильно рассчитала время… Вы… его отец. Александр, верно?
Вестар посмотрел на меня снисходительно и кивнул.
— А ты не безнадежна.
— Уна — моя мать… — Я подняла глаза на хельина. — Она знает?
— Уна помнит прошлое, если ты об этом. Но кто ты, она не знает. Ты же только что рассказала мне.
Подул ветер, и поверхность озера зарябила, пришла в движение, разрушив иллюзию зеркальности.
Глупо было думать, что поход в хельзу ничего не принесет. Но вместо ожидаемой радости я ощутила желание уйти из дома Вестара. Почему‑то знала, что новые открытия вовсе не понравятся мне.
— Почему вы помните все? — спросила тихо.
— Еще один побочный эффект проклятия, — ответил Вестар. — Но тут мы с Уной нашли покой — в кевейне его не было. Когда она появилась в хельзе — испуганная, слабая, заманчивым было совершить ритуал изгнания Девяти. Но потом… я начал вспоминать. Ее другую, нашу жизнь. А она вспомнила меня. — Он помолчал немного. — Если встретишь Влада в хельзе, он узнает тебя, поэтому твой приход отчасти не так безнадежен.
— Отчасти?
— Отсюда не хочется уходить. В хельзе спокойнее, особенно если учесть ваше положение. Здешняя жизнь смягчает влияние проклятия. Если он таков, каким был я, Влад не вернется в кевейн.
На лице хельина отразилась жалость. Наверное, я сама виновата, раз все они жалеют меня. Естественно, что может быть глупее, чем прийти в неизвестный опасный мир в надежде вернуть человека, который давно о тебе забыл? Проклятие — оправдание, конечно, но что принесло мне посещение хельзы? Знание того, что в любой момент каждый хищный, впустивший нали, может соблазниться моей треклятой кровью? Понимание, что проклятие не исчезнет даже после смерти, и я вынуждена вечно испытывать притяжение к тому, кого по большому счету должна ненавидеть?
Дальнейшее существование не казалось мне радостным ни в хельзе, ни в кевейне. Наши миры одинаково опасны, но этот хоть не маскируется под привычный и уютный.
Я кивнула.
— Хорошо. Полагаю, вы можете помочь мне вернуться домой. Только житель хельзы способен сделать это…
— Я выведу тебя, — пообещал Вестар.
Я встала, подошла к воде, зачерпнула ладонью. Она оказалась на удивление теплой, манящей, и я, не раздумывая, вошла в озеро. Окунуться было приятно, волны расслабляли, я просто легла на спину и закрыла глаза.
В хельзе спокойно, но мой дом в кевейне. В Липецке моя сестра, Глеб и жизнь, которую несмотря ни на что я люблю. А значит, пора возвращаться.