А потом мы снова ехали в больницу. Скорость будоражила и без того расшатавшиеся нервы, ветер трепал волосы, а я крепко прижималась к Глебу и старалась отпустить сомнения и страхи. Тщетно — они вросли в сознание и совершенно не хотели со мной прощаться.
Запахи в больнице резко перестали казаться знакомыми. Впрочем, как и обстановка. Я стояла в коридоре и все никак не могла заставить себя войти в палату, хотя все наши, кроме Глеба, уже были там. Возвращение Влада виделось неестественным, неправдоподобным и нелогичным. За две недели в хельзе прошло много лет, он уже должен был забыть обо мне и кевейне.
— Боишься войти? — немного насмешливо спросил Глеб. И не дожидаясь ответа, добавил: — Так и знал, что он вернется!
Я нахмурилась.
— Не боюсь, просто… не знаю, чего ждать.
— Чтобы узнать, надо войти. — Глеб подтолкнул меня к двери. — Давай, пока он не опомнился, спроси о таинственном враге.
— Иди ты!
В палате было душно, хотя возможно, мне так просто казалось из‑за волнения. Филипп стоял у окна и всем видом демонстрировал, что рад, хотя в душе, несомненно, печалился. Нет, даже не печалился — пробуждение Влада явилось для него ударом. Что ж, не надо привязываться к тому, что тебе не принадлежит. Мне следовало сказать это и себе.
Лара притаилась в стороне с прижатыми к груди руками, а Рита сидела на кровати и обнимала брата. Причем, заметно было, что она делала это долго и все никак не могла оторваться.
— Ну, хватит уже, — улыбаясь, мягко сказал Влад и отстранил ее. А потом увидел меня. Знакомый пронизывающий взгляд и приятные мурашки. — Привет.
— Привет, — поздоровалась я, и голос показался глухим и провалившимся. Совершенно не знала, о чем с ним говорить, особенно при остальных — они ведь не знали, что произошло в хельзе. Все, кроме Глеба, который, я уверена, посмеивался про себя.
Мучил вопрос, зачем Влад вернулся? Испугался неизвестной опасности или просто надоело воевать? Все же здесь он вождь, а не солдат в чьей‑то армии. Резонно. У него всегда свои причины, и вряд ли я о них узнаю. Поэтому я просто отвела взгляд — не могла выдерживать напряжение, а Влад обратился к Филиппу:
— Как тут обстановка?
Коротко и по существу.
— Без происшествий, — так же кратко ответил Филипп.
— Или просто ты о них не знаешь, — язвительно выдал Влад, и я недоуменно посмотрела на него.
Он что серьезно сейчас все расскажет? О хельзе и о том, как я туда пошла? Почувствовала, как краска заливает лицо, а в душе рождается паника. Чего боялась? Что они осудят меня? Сочтут безрассудной?
— Племя атли ничего не угрожает, — глухо произнес Филипп и замолчал.
— Недавно у нас побывал умерший, — бодро сказал Глеб.
Я убью его! Как только выйдем из палаты, придушу собственными руками. Я послала в его сторону мощный ментальный сигнал. Надеялась, что следующие слова застрянут у него в горле. Но Глеб, вероятно, умел отгораживаться от всяких вмешательств, или ему было все равно, потому что он продолжил:
— Его звал Ингвар, и он искал какую‑то девушку. — Толкнул меня в бок. — Не припомнишь, как ее звали?
— Лея, — хрипло ответила я.
Влад улыбнулся.
— И он ее нашел.
Филипп подозрительно взглянул на меня, но допытываться не стал. Я тоже не торопилась объяснять. Если Владу хочется, пусть сам рассказывает. Глеб посмеивался рядом, а Влад, казалось, и не думал продолжать — смотрел пристально, словно ждал чего‑то.
А потом зазвонил телефон. Зазвонил у Лары, она вздрогнула и протянула его Владу.
— Я сообщила ей сразу же, — сказала смущенно. — Она с ума сходила в своем Лондоне.
Он кивнул и взял трубку.
— Привет, — произнес с какой‑то особой нежностью, и у меня в груди шевельнулась ревность. Здравствуй, проклятие, я скучала по тебе целых две недели!
Влад долго слушал и виновато улыбался, а затем тихо сказал:
— Уже все хорошо, Дашка. Слышишь, ну не плачь… Я приеду скоро. Кстати, где вы сейчас?
Поддавшись непонятному порыву, я вышла в коридор, присела в кресло и взяла в руки журнал.
Жизнь продолжается. Влад только пришел в себя, а ему уже звонят женщины. И чему я удивляюсь? Решила, что он изменится, станет другим? Признаться, надежда была, ведь из‑за этого он чуть не погиб. Но, наверное, пословица правду говорит — горбатого могила исправит!
— У тебя такое лицо, будто ты проглотила лимон целиком. — Глеб присел рядом и посмотрел перед собой.
— Люблю лимоны, — безразлично ответила я.