Что‑то я совершенно запуталась… И что теперь? Сделаем вид, что ничего не было?
Сначала мне, и правда, казалось, что ничего. Словно это было очередным видением, дымкой, туманом. Что я еще сплю у Вики и вот — вот проснусь. Нужно будет идти домой, объясняться с Владом, а его настоящая реакция на вчерашнее не будет такой положительной.
Пробуждения не произошло. Произошло столкновение с Глебом в коридоре. Он сомнительно взглянул на меня — как бы свысока и немного осуждающе.
— Что? — резко спросила я, поправляя волосы. Нужно было хотя бы в зеркало посмотреть. Хотя то, что я вышла из комнаты Влада спустя полчаса после того, как он сам ее покинул, очень красноречиво описывало ситуацию. Да у меня, наверное, на лбу написано все, и спрашивать не надо.
— Думал, он тебя прибьет, — мрачно ответил Глеб.
— Ну, он меня не прибил.
— Да, я понял это по стонам из‑за двери. Сначала хотел вмешаться, думал, он там тебя пытает…
— Знаешь, что, Измайлов, ты гад! — выдохнула я. — Я разве спрашиваю тебя, с кем ты спишь?
Глеб воровато оглянулся, взял меня за руку и поволок в свою комнату. Невероятное сходство, а еще отпираются! У них даже повадки одинаковые.
— Знаешь, что я слышал сегодня утром? — порывисто спросил он, прикрыв за мной дверь. — Вермунд у финальной точки, впустил восьмого и на пределе. А ты — просто финишная лента, Полина. Все это — изощренная игра, как ты не поймешь?
Я обижено нахмурилась, потупилась.
— Не верю.
— Ну, и дура!
— Хватит уже! — окончательно обиделась я. — Это моя жизнь, и мои решения.
Глеб выдохнул и отвернулся. Хотел что‑то еще сказать, но передумал. Кивнул.
— Так что с тем охотником? Какого черта ты там устроила вчера?
Я пожала плечами, забралась на кровать и поджала ноги. Дотронулась до блестящего глянца гитарной деки. Интересно, деревяшка, а звуки издает волшебные. Мне всегда было невероятно уютно сидеть в глубоком кресле Глеба и слушать, как он наигрывает свои замысловатые мелодии.
— Сама не знаю, что произошло. Нужно спросить у Филиппа, были ли у мамы такие таланты.
Глеб покачал головой.
— Точно не было. — Замялся, отвел взгляд. — Я читал о пророчицах атли…
— Тогда даже не знаю… Адреналиновый выброс? Я ж на грани смерти была, охотник хотел порвать мою жилу.
— Возможно. — Он присел рядом. — Или твой кен имеет тайные свойства.
— Знаешь, я не чувствую себя плохо. Ну, я имею в виду, после вчерашнего. То есть ночью казалось, я истощена, а утром ощущала себя довольно бодро. Странно.
— Действительно странно… Что на это сказал Вермунд?
— Ничего. Мы особо не разговаривали.
— Я так и понял.
— Глеб!
— Молчу — молчу…
Подозрения Глеба отложились в сознании зудящим фоном. К нему примешивались мысли, зародившиеся в хельзе. Но если Орма я могла презирать и по — черному ненавидеть, то перед Владом в этом плане была полностью беззащитна. Мы же только что занимались любовью на его огромной кровати. Сколько раз мне снились эти сны? Сколько еще приснятся?
С другой стороны, я понимала, что верить ему нельзя. Его забота странным образом переплеталась с ложью, вызывая при этом противоречивые чувства. Я терялась в догадках, путалась и была совершенно сбита с толку.
Надеялась на разговор, даже сочиняла речь, но разговор так и не состоялся. Влад куда‑то уехал и вернулся, когда я уже спала. На следующий день вел себя, как обычно, ничем не выдавая намерений сблизиться, если они у него, конечно же были. За завтраком даже не посмотрел на меня, после о чем‑то долго разговаривал с Филиппом и Ларой, вызывая в душе неконтролируемые приступы обиды.
То был порыв, убеждала я себя. Он испугался, эмоции зашкалили. Мне‑то что? Разве думала я об отношениях, хотела их? Перед тем, как в нас стреляла Юлиана, Влад просил подумать о нас, но после выхода из комы ни разу не напомнил о том обещании.
Его все еще волнуют нали. Восьмой тянет кен неимоверно, и Владу нужно прогнать его. Последняя стенка рухнет, и я окажусь один на один с реальностью, хотя уже и так понимаю: он пойдет до конца. В то, что он убьет меня, я, конечно же, не верила, но другая девочка — пророчица — разве она заслужила? Нужно было спросить вчера, а не поддаваться малодушию, но я смолчала. Боялась ответа? Скорее всего.
А потом Влад строго — настрого приказал атли сидеть в доме и не высовываться. На меня посмотрел особенно пристально, как бы показывая, что второй раз своеволие мне не сойдет с рук. О работе я даже заикнуться постеснялась, подошла к Кириллу и робко озвучила просьбу.