Впереди шла высокая фигура, облачённая во всё чёрное.
Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он носил традиционный арабский головной убор и одеяние.
Однако даже в незнакомой одежде я его узнала. Достаточно хорошо, чтобы дыхание застряло в горле, а в груди зародилось ощущение удушения.
Это был Менлим.
Он не смотрел на меня.
Он смотрел лишь на Ревика.
Я проследила за его взглядом до моего мужа и увидела, что он смотрит на Менлима в ответ, хмуро, но решительно поджав губы. Его свет вспыхнул, напоминая испепеляющее искрящее пекло жара, которое превратилось в торнадо. Волосы на моих руках, голове и шее встали дыбом, когда я сообразила, что он собирался сделать.
Ревик думал, что теперь он может его убить.
Он думал, что может убить Менлима, раз он больше не связан с конструкцией Менлима или его сетью.
Он ожидал этого. Он планировал это.
Как только это озарение накрыло меня, тот низкий голос вновь прогремел по всему складу.
Голос Менлима.
Во второй раз я не поняла слова точно так же, как и в первый, но страх врезался в мой свет ещё до того, как я почувствовала, как эти слова дошли до Ревика.
— Isre l’ange si nedri az’lenm. Isre ti’a ali di’ suletuum… — его голос гремел, странным эхом отражаясь в темноте, наполненной серебристым светом. — Isre l’ange si nedri az’lenm. Isre ti’a ali di’ suletuum. Sala. Sala ‘ti. Sala ‘ti, mongare sa’… Элисон. Элисон…
Свет Ревика сместился, ещё жарче сплетаясь над его головой.
Я уставилась на него, чувствуя, как мой страх расцветает в панику.
Его свет заискрил вверх, ещё выше в Барьер, чем прежде. Каждая частичка его aleimi воспламенилась так молниеносно, что это напоминало наблюдение за тем, как загорается газопровод, извергающий огонь во тьму ночи.
Его глаза вспыхнули…
А затем он посмотрел на меня.
В ту долю секунды я всё поняла.
Я не знала, откуда мне это известно, но я поняла.
Он убьёт меня.
Он убьёт меня, а потом даже не вспомнит, как сделал это.
«Войти через выход…»
Я смотрела в лицо Ревика.
В те доли секунды время остановилось.
Я видела пустоту в его глазах, а полыхавшее в них бледно-зелёное пламя было как никогда ярким. От этого его лицо сделалось холодным, черты стали более контрастными из-за тени и света. Я почувствовала, как мой собственный свет пробудился к жизни и заискрил в ответ на эту угрозу, послав мой aleimi в те же самые верхние структуры…
Но уже слишком поздно.
В те считанные мгновения после слов Менлима я уже знала, что слишком поздно.
Ревику нужно было всего несколько секунд.
Я погибну прежде, чем воспламеню свой свет достаточно, чтобы спустить курок.
Как только это осознание просочилось в мой разум, время замедлилось ещё сильнее, и в моей голове зародилась ещё одна мысль, которая не замедлила рефлекторную вспышку моего aleimi и не остановила тот нарастающий огонь в глазах Ревика, пока мы оба отвечали на то, что посчитали прямой угрозой нашим жизням.
Териан был прав.
Что бы он ни делал в остальном — похищал Списочников, распутывал нашу с Ревиком связь, чтобы мы были вынуждены его найти, привёл нас сюда этой ночью, прямо на бойню Менлима… Териан был неоспоримо прав в одном.
Он предупреждал меня.
Он определённо предупреждал меня.
Глава 58
Запасной план
Джон ахнул, покачнувшись под натиском на его свет.
По нему ударило немедленное эхо, когда волна врезалась во Врега и одновременно в него самого. Двойные волны дезориентировали его, лишив равновесия. Стиснув ремень оружия, которое нёс за спиной, Джон одним коленом упал в песок, а свободную руку отвёл в сторону для равновесия, когда перед глазами всё полыхнуло белым.
Большинство оставшихся членов их команды стояло и сидело на той же протяжённости дюны, сгорбившись примерно на три километра восточнее наружного периметра конструкции Дубая. Некоторые также упали на одно колено в песок как Джон. Некоторые ахнули и схватились за головы, и так уже присев под органическими структурами, которые должны были скрыть их присутствие от любого записывающего устройства, которое могло пролететь над головами, включая спутники.
Они все носили камуфляж, но лишь некоторые из них оставались вне палаток.