Грегор научился вырезать по дереву для Эстер и делал к каждой своей смене игрушку для неё, вырезал животных и птиц, и помогал ей касаться и ощупывать форму.
–Чувствуешь плавность?
–Да.
–Это лебедь.
–Похож на крюк…
Хуже было, когда она начинала пророчествовать, когда падала, дёргалась, и чужой низкий голос вырывался из её неё и вещал о грядущем.
Грегор боялся пророков, пока не встретил Эстер. Увидев её несчастье, он пересмотрел свои страхи и понял, что судьба она всегда будет судьбой, а вот тех, кто её знает раньше других, надо не бояться, а жалеть.
Жалеть за то, что они не видят мира, за то, что лишены жизни.
–Я красивая? – спросила Эстер как-то, впервые задумавшись о себе.
–Очень красивая, – честно ответил Грегор.
–А почему?
–Ну…– Грегор смутился, вопрос ему был непонятен, но предавать доверие подруги он не хотел, – у тебя волосы такие…
Невольно он изобразил руками копну и чуть не выругался:
–Красивые, в общем.
–А какого цвета?
–Э…ну почти чёрные. Чёрный, это когда…
–Я знаю! – выкрикнула Эстер, прерывая, и Грегор снова подавил желание выругаться. Вот идиот! С чернотой Эстер знакома лучше многих.
В тот день она так и не отошла от его неудачной фразы, зато в следующую смену ждала с воодушевлением – скучала. На этот раз и во все последующие дни Грегор был осторожен в словах и тщательно думал прежде, чем сказать что-то.
Он приходил и наблюдал вновь и вновь, как пророчества вырываются из Эстер, как она мучается клеткой, наказанная и проклятая ни за что. Пророчества становились всё страшнее и хуже, и Грегор, передавая тексты, видел, как копится враждебность у короля…враждебность по отношению к Эстер, которая не была виновна в словах, что не контролировала.
–Дрянь! – в сердцах сплюнул король, получив новую бумагу о грядущем двухлетнем голоде. – Вот же дрянь!
–Ваше величество, но она не виновата, – попытался воззвать Грегор, – она лишь проводник силы, что…
–Пошёл прочь! – велел король.
А в следующий раз Эстер изрекла пророчество о мятеже родного брата короля против трона. Этого король уже не стерпел и, бросившись в шатёр к пророчице, отхлестал её по щекам, выплёскивая накопившийся гнев.
Грегор узнал об этом на следующий день, когда была его смена. Эстер не приветствовала его, лежала тихо, без движения, как сломанная кукла.
–Эстер? – позвал Грегор, как звал её в первый раз.
Она не пошевелилась до самого вечера, и лишь когда закат накрыл Идрин, приподнялась и тихо попросила:
–Убей меня, Грегор.
***
Нет, Грегор не ослышался. Эстер подтвердила свою просьбу и приподнялась на измученном своими бессонницами ложе.
–что ты такое говоришь? – Грегора замутило от ужаса. – Я не…
–Убей, – повторила Эстер. – Я чувствую, как скоро произнесу страшное пророчество…ты видишь как реагирует король, ты знаешь реакцию двора лучше меня. Я не виновата, но измучена силой, что выбрала меня. Я не могу выйти отсюда, я не могу видеть и даже то, что я делаю против воли не даёт мне покоя и шанса на жизнь. Ты же видишь мои муки, видишь? Ты не слеп!
Он видел. Видел, как она бледнеет и худеет, как становится болезненной, как быстро устаёт, но при этом мало спит. Он чувствовал, куда она клонит.
–Прошу…– Эстер на ощупь сползла с ложа и опустилась коленями на пол, обратив своё исхудалое лицо с большими кругами под слепыми глазами к Грегору, ощущая его присутствие в верной стороне, – прошу, сделай доброе дело! Я молю тебя. Я на коленях. Мне больше некого просить. Некого…
Она зарыдала. Отчаянно и страшно. Зарыдала в безысходности и Грегор понял, что сделает, выполнит её просьбу, иначе она сама найдёт всё-таки способ, и он будет ещё более ужасным.
–Эстер, – Грегор поднял её с пола, усадил на ложе, – это ведь жизнь!
–Это? – она усмехнулась. – Это?
Она была права.
–Даже так можно жить!
–Не хочу. Я взаперти. Меня ненавидят. Я себя ненавижу.
–А я тебя люблю! – отчаяние Грегора было другим. Отчаяние Эстер пылало многолетней болью, отчаяние Грегора исходило от сочувствия.
–Тогда убей меня.
***
Она повторяла раз за разом. Каждый визит Грегора начинался и заканчивался с одной и той же мольбы. Грегор сопротивлялся из последних сил, понимая, что она права, он сочувствовал, и видел, как меняется настроение короля.
Он раздражался на Эстер. Когда же та изрекла пророчество о гибели любимой дочери короля, впал в ярость:
–Ещё одно слово и я…я…посажу её в тюрьму!
–Она уже в тюрьме! – возразили ему.
–В комфортной тюрьме, – усмехнулся король, – слишком комфортной для её проклятий. Она не туда пророчествует!