— Бред! Бежать надо… — Микаш прижался к контрфорсу и замолчал.
Тяжёлые шаги и брань неслись предупреждающим эхом.
— Брат мой, Ветер, помоги! — зашептала я, представляя Безликого. Жаль, его образ всегда вырисовывался размытым пятном. Я полоснула лезвием по ладони и приложила к знакам, описывая знамение. — Суровый север, — верхний знак. — Ласковый юг, — нижний знак. — Разумный восток, — правый знак. — Неистовый запад, — левый знак. — Высокое небо, — самый большой знак в центре.
— Вон они! Держи их! — кричали грабители.
Микаш рвался к ним с обнажённым мечом, но я схватила его за руку. Брат мой, Ветер, ну пожалуйста!
Мостовая под ногами разверзалась, и мы рухнули во тьму. Шмяк! Я упала на мягкое, то есть на Микаша, а вот ему судя по натужным вздохам пришлось несладко.
— Где они?! Как сквозь землю провалились! Ищите лучше!
Я скатилась с Микаша, упёрлась руками в стенку и попыталась подняться.
— Факел! Хоть бы факел уцелел! — шипел на полу Микаш, шелестя одеждой.
— Ладно, надоело. Идём на улицу Смаржи, там хоть поживиться можно быстро. С колдунов проку никакого. А если Лино не перестанет пускать слюни, то выберем себе другого предводителя. Меня, к примеру, — шумел грубый хриплый голос сверху.
— Ага, надейся, Начо! — отвечал другой.
— Мы должны вернуться домой и не выходить до рассвета, — настаивал наш знакомец Лино.
Шаги удалялись, пока и вовсе не стихли. Кремень чиркнул о кресало, полетели искры, с шипеньем накинулись на намотанную на факел ткань. Тлело-тлело и разгорелось. Микаш поднялся и осветил тоннель. Потолок нависал всего в двух аршинах над нашими головами. На нём ясно различались очертания люка, через который мы сюда попали.
— Повезло, — пробормотал Микаш, потирая затылок. — Вот на таком волоске от заварухи удержались.
— Это всё Безликий, — улыбнулась я.
Пахло здесь затхло, веяло плесенью и пробирало до костей.
— Странно, они ведь слабые людишки, а мы бежали от них, как не бегали даже от самых страшных демонов.
Микаш пожал плечами.
— С демонами всё ясно. Они враги, посягают на нашу территорию и убивают наших родных, ненависть к ним мы впитываем с молоком матери, война с ними у нас в крови. Люди, какими бы они ни были, другое дело. Наше естество, наши догматы взывают к тому, чтобы защищать их. А драться с ними… со слабыми, не обладающими даже чутьём — это как срывать злость на неразумном ребёнке.
Я снова подняла глаза к люку над нашими головами.
— Тем не менее они ненавидят нас и отнюдь не неразумны. Из-за чего мы с ними боремся, мы же братья, единое племя?
— Неравенство и нетерпимость.
— Неравенство и нетерпимость, — согласилась я.
— Эта война всё изменит: научит нас убивать их или, наоборот, они станут убивать нас, — задумчиво рассуждал Микаш. — А может, война потрясёт всё мироздание от Огненных недр до Небесных чертогов. И тогда только боги смогут расхлебать заварившуюся кашу.
Сырость выстуживала душу до мурашек, бежавших по ушибленной спине. Я зябко обняла себя за плечи.
— Небесные чертоги пусты и мертвы, а Безликий не хочет возвращаться.
— А нам уже пора, — Микаш тронул меня за плечо и по-доброму улыбнулся.
Он шёл впереди, разгоняя тьму светом факела, я шла следом.
— Надеюсь, мы выберемся за стеной, а не посреди Нижнего города, — вздохнул Микаш, когда тоннель стал забирать глубже и левее.
— Пока направление вроде бы правильное.
— «Вроде» тут главное слово. Впереди кишмя кишат мелкие демоны. Интересно, как маршалу удалось здесь проехать, если он и вовсе тут был.
— Может, есть ещё один тайный ход? Может, стоит вернуться и поискать его? — я подмигнула Микашу, вынимая из кожаной перевязи под плащом ножи.
Трястись от страха и плакать больше не хотелось. Демонов, по крайней мере, можно убивать, не переступая тонкую грань, которая отделяет нас от головорезов. Но быть может, эта грань лишь иллюзия в нашем сознании, навязанная тем, кто одарил нас могуществом.
Микаш передал мне факел и со звоном потянул из ножен клинок.
Густели болотно-коричневые ауры, вязкие и смрадные, как нечистоты на улицах Нижнего города. Низкорослые демоны стелились у самых ног. Микаш прибавил шагу, приходилось бежать за ним. Демоны юркими тенями отскакивали в стороны, уступая дорогу. Тех, кто мешкал или пытался напасть, Микаш отбрасывал мечом, я отмахивалась факелом, прикрывая его спину. Брызги вонючей крови иногда долетали до меня и пачкали лицо. Демоны расползались по стенам, неслись вперёд сплошным потоком колышущихся тел. В мелькании факела разглядеть удавалось только извивающиеся движения. Шорохи, шелест и визг отовсюду. Мы всё бежали, и конца-края этому тоннелю не было видно. Чувство направления я потеряла и полагалась на сражавшегося с зажмуренными глазами Микаша.