— А украшения? — надула губы Хлоя.
Мальчишки удовлетворились яблоками и разошлись.
— Там есть пару красивых платьев, — я полезла убирать под столом.
— Да фу! Унылые платья прачек, а я хочу как у высокородной!
— Хочешь душиться в корсете, таскать под юбкой каркас из железных обручей и чтобы волосы так туго закололи в высокую причёску, что голову сводило от боли? — усмехнулась я. — А туфельки настолько узкие, что придётся поджимать пальцы, а то и вовсе их отрубить.
Хлоя прищурилась, не веря.
— А в довершение ко всему тебя выдадут замуж за слюнтяя, который спит и видит, как от тебя избавиться, а на твоё место привести грудастую горничную.
— Вот ещё! Я ему ножичком по рёбрам пощекочу — сразу всю дурь забудет, — она вынула из-за пояса нож и выставила его вперёд.
Я перехватила её запястье и резко вывернула. Оружие с глухим стуком упало на пол.
— Больно! — завопила Хлоя.
Сбежались мальчишки. Я отпустила её и снова взялась за метлу. Хлоя потирала руку и посылала мне испепеляющие взгляды.
— Зачем?
— Чтобы ты, наконец, поняла: люди для Сумеречников смешной противник. Лучше не нарывайся. Пока ты безоружная маленькая девочка, тебя могут пожалеть.
— Не нужна мне ничья жалость! — она подняла нож и спрятала за пазуху.
— Давно вы без родителей? — поинтересовалась я.
— Мама умерла, когда Бурро родился. Слишком много детей — так соседи говорили. А отца через пару лет в «Дюжептице» прирезали. Старшие их ещё помнят, а мы совсем плохо, — Хлоя вначале поникла, а потом вдруг просияла: — Зато мы сами себя растим. Это намного веселее, чем с занудными взрослыми. Начо обещал сделать меня Королевой воров. Сказал, что даже Лино уговорит. А если уговорит Лино, считай, дело в шляпе!
Я потеряла нить её рассуждений, пока выметала пыль за порог. Столько её было — целые горы! Это я ещё не разбирала тюфяки.
— Вставай!
Я пихнула мальчишку-лежебоку ладонью, когда на голос он не ответил. Уж полдень близко — не время для сна, пускай даже он куролесил всю ночь, как бродячий кот.
— Не мучайте Бурро. Ему и так плохо, — попросил самый меньший из братьев Хлои.
— Что с ним? Перегулял?
— Нет, ему просто плохо. Оставьте его в покое! — потребовал старший из мальчишек.
Они явно волновались. Я повернула Бурро к себе и стянула с него одеяло. Бледная кожа вспотела, лоб горел. Густые, как у сестры, ресницы приподнялись с усилием, открыв подёрнутые мутью глаза. Бурро сдавленно застонал.
— Давно он так?
— У него просто зуб болит. Чуть отлежится и сходит к кузнецу. — Старший потянул меня за руку прочь, но я вырвалась.
Положила голову Бурро к себе на колени и приподняла его верхнюю губу. Десны опухли, покраснели и пульсировали у меня под пальцами.
— Кузнец не поможет. Его надо вести к целителям.
— Эти шарлатаны его угробят! — замотал головой старший. — Какого демона вы распоряжаетесь в чужом доме?! Я позову Лино!
— Зови. — Лино хоть и бандит, но взрослый. Должен понимать, чем это чревато. — Хлоя, надо умыться и переодеться. Мы поведём Бурро в храм Вулкана.
— Почему я? — заупрямилась она, примеряя на себя мою заколку. Зеркала у них не было, а иначе она бы от него не отходила.
— Потому что ты выглядишь приличней всех.
Я потащила её на улицу.
— Не нужно мне мыться. Я месяц назад в речке купалась. От меня даже не пахнет совсем ничуть, вот ни капельки! — канючила она по пути к колодцу. — К тому же он протух. Там уж точно кУли водятся.
— Ты же в них не веришь, — усмехнулась я. — Сейчас мы их потравим.
Я выплеснула в колодец зелье. Хлоя перегнулась через деревянную перегородку и заглянула внутрь. Я едва успела её оттащить, когда вверх с шипением ударила струя воды, обдав нас студёными брызгами.
— Что это? — ахнула Хлоя.
— Целительская магия. — Хоть чем-то смогла её пронять!
Когда струя опала, мы набрали четыре ведра чистой воды.
— Может, сама очистилась? Эх, балаганные фокусы! — всё удивлялась Хлоя, пока мы тащили воду к её дому.
Из разбитой трубы валил дым, занавесь на входе собрали сбоку. Весело трещали дрова в очаге.
— Позвал Лино? — поинтересовалась я у старшего, который следил за огнём.
Остальные сгрудились кружком возле Бурро.
— А я знаю, где он шляется? — хмуро ответил старший. — Вот… дров позаимствовал.
Я недоверчиво выгнула бровь. Теперь воровство так называется?
— Я Чус, кстати, — он отёр ладонь от сажи об штаны и протянул мне.