— Мы встретим Утреннего всадника в долине Междуречья, где сложил голову его предок. Но боюсь, без Великого дракона Ашану, мы мало что сможем. А драконы больше никогда не выступят против Небесных, только под их знамёнами.
— Выступят, если захотят жить! — возразил Масферс.
— Мы все этого хотим, только доживём ли до заката? — ифрит неуклюже развернул свою огромную тушу к северо-востоку и зашагал прочь, унося с собой песчаную бурю.
Трюдо и Масферс вернулись в лагерь, где в окружении доверенных воинов их дожидались пленники.
— Не стоило разбрасываться союзниками, — пожурил Трюдо товарища, вытряхивая из седых волос песок.
Он хоть и не ранил ставшую тверже черепашьего панциря кожу, но всё равно доставлял неудобство.
— Более сговорчивых сыщется не меньше. Лунные Странники спят и видят, как бы рыцарям-супостатам в горло вцепиться.
— Так-то оно так, но вода камень точит.
Пленников выстроили шеренгой. Въедливый Айгу, третий новый носитель взамен погибшего Рата, расхаживал вдоль неё и заглядывал в ничего не выражавшие лица.
— Есть кто-то подходящий? — перешёл к делу Трюдо.
— Капитан Нок, — кивнул Айгу, указывая на тридцатилетнего подтянутого авалорца с огненно-рыжей шевелюрой и бородой. — Дар истинный, за плечами больше дюжины походов, вхож в Большой Совет, водил дружбу с Синеглазым, простой народ его любит.
Трюдо глянул на Масферса. Тот кивнул и встал справа от Нока, Айгу — слева. Трюдо подошёл к пленнику и коснулся его лба. Зрачок расширился, рот распахнулся в немом крике. Нок дёрнулся, пытаясь вырваться, но Айгу и Масферс удержали его, опрокинули на колени и за волосы оттянули голову назад. Нок выпучивал глаза и бешено вращал ими. Пахло от него липким ужасом, прозрением своей истинной судьбы и судьбы своего рода:
— Я не стану служить вам! Мой дух силён, а воля свободна, очищающее пламя спасёт меня от ядовитого тлена!
— Успокойся, — Трюдо провёл по его вытянутому лицу указательным пальцем. — Станет легче, больше ты никогда не будешь один, у тебя будет истинная цель и хозяин, в праведности и силе которых ты никогда не усомнишься. Скажи, чего желаешь, и всё исполнится.
Трюдо вынул из-за пазухи фиал тёмного стекла и поднёс к лицу пленника. Струйками полился антрацитовый дым, обхватывая лицо Нока щупальцами, проникал внутрь через все отверстия — ноздри, нос, уши. Ядовитые иглы впивались в сердце, перерождая его и искажая причудливо, заполоняя собой пустеющую оболочку. Нок осел и забился в конвульсиях, дико вереща. Рождаться — больно, умирать — ещё больнее, перерождаться — непереносимо. Но необходимо, чтобы замкнуть круг.
Нок затих, Масферс поднял его и перевернул лицом. Он тяжело дышал, но цвет глаз уже изменился — один голубой, другой — зелёный. Смотрел отрешённо, не чувствуя больше боли. Масферс поднял в воздух большой палец.
Трюдо перевернул фиал и попытался вытрясти последние капли.
— Осколков больше не осталось. Четверо — слишком мало. Отправишься искать новые залежи Мрака, — приказал он Айгу. — А теперь помогите расставить сети.
Масферс усадил приходящего в себя Нока на землю и вместе с Айгу подошёл к Трюдо. Они взялись за руки. Чёрные и голубые из воздуха и теней вились нити, коконами оборачивались вокруг пленников, лишая воли, вещая монотонным голосом: «Нет бога, кроме Единого. И мы — его верные слуги, его посланники в этом жестоком мире. Мы несём свет искупления и освобождения. Наша миссия праведна, а посему достойна любых жертв. Вы часть её, своими деяниями вы приближаете его приход. Когда он ступит на землю, ваши дети первыми войдут в Благостный край. И это ваш выбор!»
— Это наш выбор! — вторили они, освобождаясь от наведённого сна.
Смотрели друг на друга без страха и улыбались, понимая, что наконец-то среди своих.
Нок поднялся, Масферс поспешил укрыть его испачканную в пыли одежду голубым плащом.
— Добро пожаловать, брат!
Вместе с остальными они удалились в командирский шатёр, желая поговорить без посторонних ушей.
— Есть новости о духах. Синеглазый их не убил, — сообщил Нок.
Трюдо удивлённо вскинул брови:
— Даже Разрушителя?
— Взял его под своё крыло. Сейчас про него баллады слагают, мол, герой из низов, стал рыцарем, сокрушил орду демонов, добился любви прекрасной принцессы. Народ его обожает, новый символ благородства Сумеречников.
— Это неплохо, если… — Трюдо задумался. Всё шло слишком гладко, и где-то неуловимо ощущался подвох, но пьянящий привкус победы туманил разум. — Хм, а что же Синеглазый?