— Вот идиот, — зашептала Хлоя. — Он хоть сам слышит, насколько он жалок?
— Я просто хотела послушать, — отвечала я Ферранте, игнорируя её. — До этого вы по-другому говорили, о доброте и милосердии, о том, что каждый человек любим богом и достоин счастья. Разве мы, те, кого вы хотите изгнать, не люди? Мы так же страдаем и кровоточим, если нас поранить.
Я достала из-за пазухи стилет. Ферранте отшатнулся. Я снисходительно улыбнулась и надрезала себе ладонь.
— У нас одна кровь, — я показала ему тёмную струйку.
Ферранте замер, раздумывая. Я перевязала руку платком и протянула единоверцу пирог.
— Это в извинение за обман и неприятное знакомство. Я не хотела, просто по-другому вы не стали бы слушать.
— Решили меня отравить? Достойный для вашего племени поступок, — Ферранте презрительно сузил глаза. — Нет, так легко я не сдамся! Пускай все увидят ваше гнилое нутро!
Он зашагал прочь, не оборачиваясь, а я так и осталась стоять с пирогом в руках. Почему все говорят одно, а делают другое? Я думала, что поняла и смирилась, ан нет, всё равно слишком наивна и идеалистична. Но ведь эта была такая хорошая мечта — помириться с единоверцами.
Я устало опустилась на бортик фонтана и понурила голову. Изборождённый камень окутывал умиротворяющим теплом и придавал сил, словно Безликий обволакивал меня своими крыльями. Хлоя села рядом и уставилась в упор.
— Можно уже его съесть?
Я пожала плечами и передала ей блюдо. Не скармливать же помойным псам.
Снова зарядили дожди. Мы вернулись к учёбе. Джурия уже поправилась настолько, что укоряла нас с Торми за отлынивание и лень. Ставшая невероятно услужливой Хлоя поджидала меня в укромных углах Верхнего. Вначале я лишь сдержанно благодарила за новости, которые она, как сорока, приносила на хвосте из пёстрых лент и щербатых украшений, но вскоре я её простила.
Нет-нет, да думала о злосчастном единоверце. Нужно сходить к нему ещё раз. Возможно, наивность и идеалистичность в себе изжить не удастся, но вот от уныния и страха перед трудностями я избавлюсь!
Прохладным пасмурным утром мы с Хлоей встретились у перехода в Нижний. Дождь поутих, накрапывал едва-едва. Сквозь тучи робко пробивались солнечные лучи. Мы направились к площади с фонтаном: я широким шагом, Хлоя за мной вприпрыжку.
Народу там собралось мало: самые любопытные и те, кто хотел поиздеваться над наивным единоверцем. Ферранте изменился. Не осталось и следа былого добродушия, в лице читалось презрение. Говорил он не так запальчиво, подбирал слова и рыскал взглядом по толпе. Я догадывалась, кого он ищет, вышла вперёд и заглянула в глаза с вызовом.
— Сегодня мы поговорим о тех, кто неизбежно встретится нам на пути в благостный край и постарается увести в сторону, — говорил Ферранте раскатистым голосом, от которого, казалось, трепетал даже фонтан и мёртвые дома вокруг. — Они рядятся в овечьи шкуры и бродят между нас, пряча клыки и когти, втираются в доверие кошачьими ласками и сладкими речами, щедротами осыпают из широких рукавов. Только поверишь им, как они вольют в уши яд, что медленно убивает душу сомнениями. Вы будете уже не вы, а полое создание, живущее сиюминутными прихотями и велениями плоти. Зов истинной веры вы не услышите больше никогда!
Он взял долгую паузу, как делали актёры в театре Одилона в драматические моменты, и ткнул пальцем в Хлою. Народ расступился, взгляды устремились на нас.
— Ты, девочка, — она сложила руки на груди и смешливо вскинула бровь. — Не представляешь, в какой опасности находишься. Змея уже свила гнездо у тебя на груди, — Ферранте передвинул палец на меня. В толпе зашептались. — Её слова лживы, а намерения коварны. Бойтесь ведьм, дары приносящих, ибо они растлевают души!
Я оцепенела. Что за нелепица, как на неё отвечать?
Он спрыгнул с бортика и подошёл к нам. Все затихли.
— Дай мне руку, дитя. Я излечу тебя от колдовской порчи.
— Надо же, за спасением моей души в очередь выстроились! — Хлоя сплюнула в протянутую руку и расхохоталась.
Её смех передался остальным. Только мы с Ферранте стояли друг напротив друга, как злые шуты, которые развлекали прибаутками господ, но в глубине души презирали их, мечтая выступить в трагическом амплуа.
Хлоя подбежала к фонтану и влезла на бортик.
— Послушайте меня, господа хорошие! Не нужно мне ваше спасение, и учёба тоже не нужна! Скоро я стану Королевой воров, и власти у меня будет почище, чем у вас обоих вместе взятых. Я не растрачу её на высокопарную чушь. Пускай все делают, что хотят: жрут до тошноты, напиваются до беспамятства, развлекаются с бабами и берут то, что само идёт в руки. Кто за Хлою, Королеву воров?