Он замахнулся, чтобы отвесить оплеуху. Микаш перехватил немощную ладонь, смерив капитана тяжёлым взглядом.
— Я исполняю приказы маршала.
Жаль, от него нельзя отмахнуться так же легко, как от Вильгельма.
— Ты подчиняешься мне, а не ему, — Мнишек вырвал у него ладонь и отступил на шаг. — Или уже представляешь себя на моём месте? Ты его не получишь! Этот чин принадлежит моему сыну, а не помойной дворняге вроде тебя.
Микаш нахмурился. Обозвать простолюдина дворнягой было в духе высокородных, только для Сумеречников это наивысшее оскорбление. Зачем опускаться до такого даже из-за человека, которого терпеть не можешь?
— Не притворяйся, что не понимаешь. Я перетряхнул все родовые книги. Тебя в них нет. Кто ты? Предатель, лазутчик или самозванец?
— Маршал всё обо мне знает. К тому же меня проверяли и дознаватели, и телекинетики. Мне нечего скрывать!
— Ага, значит, здесь и маршал замешан! То-то ты так перед ним лебезишь. Что ж, будь уверен, весь орден узнает правду о том, что их герой — лживая дворняга без роду и племени.
— Я никогда этого не скрывал. Простите, меня ждёт маршал.
— Капитаном станет мой сын! Слышишь, мой сын, а не ты! — кричал лорд Мнишек так, что все вокруг оборачивались.
Ни одним движением не выдать слабость. За слабость Сумеречники убивают.
— Можно? — зычно спросил Микаш, замерев на пороге шатра.
— Заходи, чего уж там, — отозвался Гэвин.
Он сидел за столом, погребённый под кипой бумаг. Рядом стоял хмурый Вальехиз. Казалось, они единственные оставались трезвыми и работали, когда весь лагерь праздновал победу Гэвина. Вот уж вправду несправедливость.
— Лорд Мнишек знает о том, что я безродный, — предупредил Микаш сразу же, как пересёк прихожую. — Он хочет это обнародовать и передать должность своему сыну.
Вальехиз саркастично хмыкнул:
— Старик умом тронулся из-за новостей об отставке. Целители сказали, что он настолько ослаб здоровьем, что следующего похода не выдержит.
— Меня снова назначат командиром Соек? Или разжалуют до рядового? — неопределённость нервировала.
Гэвин закончил что-то писать, прикрыл веки и принялся их массировать:
— Давай подождём до заседания Малого Совета. Лорд Мнишек лает громко, но от старости растерял все зубы.
Микаш опустил взгляд, пытаясь подавить в себе недостойные переживания и мечты, но ничего не выходило.
— Вальехиз, отправь отчёт в Совет, вот это Сольстису в Эскендерию тайной почтой, а это ко мне домой, — Гэвин вручил своему помощнику два письма, в третье дописал несколько строк, приложил к красному сургучу гербовую печать и тоже отдал.
Вальехиз в последний раз окинул их недовольным взглядом и удалился.
— В чём дело? Ты ведь не пожаловаться пришёл и не сыграть со мной партию в шахматы?
— Я добивал демонов на поле…
— Я видел, что тебе неймётся.
— … и заплутал в лесу.
— Ведь так сложно отличить лес от поля.
— И там я встретил цверга.
Гэвин вскинул брови. Микаш улыбнулся — всё-таки удалось его заинтересовать!
— Он звал вас в пещеры Димдима, чтобы предложить откуп. Я не уверен, что ему можно доверять.
— Хм, цверги искусные ювелиры и кузнецы. Да и питаются они в основном червяками и кореньями. Хотя зловредные, да… хитрые!
— Сказали, что ждут сегодня ночью у горы, где водятся медведи, на другом берегу Гимеи, — закончил Микаш.
Гэвин развернул на столе карту и отмерил расстояние пальцами.
— Я с вами! — предупредил Микаш прежде, чем его успели отослать.
— Неужто они не требовали, чтобы я был один? — Гэвин поднял взгляд и сдвинул брови.
— Требовали. Я не согласился.
— О, ты даже цвергов переупрямил? — он рассмеялся, и сразу отпустило. — Куда уж тогда мне тебя отговаривать? Поседлай и выведи лошадей к лесу, только попроще. Я чуть позже улизну.
Микаш поспешил исполнить приказ.
К чему переживать о будущем, которое нельзя изменить? Лучше потратить все силы, чтобы сделать светлее настоящее, помочь и защитить своего маршала, раз уж он так беспечен.
Двух грязно-серых меринов Микашу вручили без лишних вопросов. Спрятав форму в амуничнике, он переоделся в штатское и повёл лошадей под уздцы из лагеря. Сонные караульные не обратили на него внимания.
Запёкшейся кровью пахла земля. Просыпался лёгкий ветер и холодил потную кожу. Лошади щипали пожухлую траву, не обращая внимания на следы бойни. Микаш прислонился спиной к сосновому стволу и дремал одним глазом.