— Кто будет перенимать командование, когда я в отставку пойду? — проворчал помощник, но потом нашёл взглядом Микаша и понимающе хмыкнул: — Ах, ну да, о чём это я?
— Что-то стряслось? — осторожно поинтересовался тот.
— Моя жена умерла от лихорадки, — ответил Гэвин бесцветным голосом. — Мои сыновья ещё слишком юны, чтобы справиться с горем в одиночку.
Микаш не знал, что тут можно сказать или сделать. Нужна ему поддержка или он хочет, чтобы от него отстали?
— Мне так жаль. А что…
— Разберись сам! Учись всё делать сам! — зло отмахнулся Гэвин.
Микаш больше ни о чём не спрашивал. Просто наблюдал вместе со всем лагерем, как маршал уносится на своём жеребце в самую бурю.
Глава 28. «День славный»
Зима выдалась на удивление тёплой, стояли нежно-сизые дни увядшего солнца и невыпавшего снега. Утром, когда я направлялась в лабораторию, меня подловила Хлоя. Она выглянула из-за угла украдкой, как будто взялась за старое ремесло и потеряла право бывать в Верхнем городе.
— Что стряслось?! — переполошилась я.
— Ничего особенного, так… — отнекивалась она. Похоже, всё куда хуже, чем я предполагала. — Хотела попросить об одолжении. — Ферранте, её новые подружки-цветочницы и я немного исправили её речь. Теперь на подворотный жаргон она срывалась, только когда сильно злилась или хотела показать себя «крутышкой». — Слышала, у ваших целителей много разных снадобий.
— Они непревзойдённые мастера зельеварения. Кто-то заболел?
— Нет, не совсем… или совсем. Смертельная болезнь! А есть такие, ну… чтобы не рожать.
Как молнией поразило.
— Ты ждёшь ребёнка?!
— Нет-нет, — замахала Хлоя руками. — Это для моей подружки. Она залетела, а хахаль не желает на ней жениться, вот она и решила… чтобы не позориться.
Неодарённые и зачинают легче, и беременность у них протекает не так тяжело. Более дюжины детей в семье для них не редкость, в то время как для нас двое-трое — уже чудо. Дар малыша пьёт из матери все соки, подпитываясь от её резерва и даже жизненной силы.
— Убивать нерожденных детей — дело ещё более дурное, чем рожать вне брака. Но у тебя-то есть муж!
— Он ведь совсем… никакой. Я не хочу рожать, сидеть с дитём — фу! С младшенькими вдосталь насиделась. Я пожить ещё не успела!
— Поживёшь! Для чего ты замуж выходила?
Хлоя замялась и уткнулась взглядом в мостовую.
— Я ж не ты, чтобы до старости в девках ходить.
Правильно, надо ужалить меня, чтобы самой чуть легче стало. Некоторые вещи никогда не меняются!
— Вечером я загляну к вам с Ферранте, и там мы всё решим.
— Вот ещё! Я лучше в храме зелье куплю!
— Такими зельями в храме не торгуют.
Торми ими пользовалась. Слишком уж она любила рыцарей, искала кого-то, начинала встречаться и расставалась, разочаровавшись. Пропадала по ночам, а иногда просила нас переночевать в другом месте, а потом пересказывала в таких подробностях, что Джурия затыкала уши, а я краснела. С каждым годом приятелей на ночь становилось всё больше, она связалась с компанией, славящейся гулянками вроде экстатических оргий, которые описывались в книгах по истории, как мистические ритуалы древних племён — сумасшедшее буйство первозданных стихий. Но её загулы длились не больше недели, а потом она возвращалась, пила заветное зелье, и всё шло по-прежнему.
— Тогда я к бабке-повитухе пойду. После её работы долго болеют или вообще остаются без детей. Если я умру — это будет на твоей совести!
— Дождись вечера, — примирительно сказала я.
Угрожала-то она постоянно, но боли и болезней боялась пуще огня. Никуда не пойдёт!
После учёбы я, как и обещала, заглянула в хижину Ферранте. Он ещё не вернулся со своих подработок. Хлоя сидела на лавке у стола в самом углу и дулась:
— Не хочу ничего рассказывать. Он начнёт читать нотации. Достал! Сам же в них не верит уже.
— Он твой муж и должен хотя бы знать.
— Что знать? — подал голос Ферранте, заглянувший под ветхий полог.
— Она ждёт ребёнка, — сообщила я, чтобы не терять даром драгоценное время.
— О! — Ферранте опешил, но быстро собрался с мыслями: — Прекрасная новость! Я возьму побольше работы, чтобы скопить немного денег. И дом надо подлатать, чтобы не был такой холодный и опасный.
В вопросах, которые не касались веры, он рассуждал здраво и деятельно, не унывал, даже когда становилось страшно от бедности и нужды.
— Расслабься, я не буду рожать. Она принесёт мне снадобье, чтобы я вылечилась от этой заразы.