Дед, не менжуясь, ухватил пакет и засеменил по дороге.
— Эй, Шура, а не страшно теперь без волыны? Время то смутное настает?
— А у меня, фраерок, ещё есть, — подмигнув Бобу, снова ощерил нержавеющую пасть Шура Нетреба, и достал из другого кармана близнеца того «Нагана», который теперь лежал в моем кармане.
Затейливо выругался Боб, плюнул и полез в машину. А я почувствовал, как щеки и даже лысину заливает огненная краска. Ну я и осёл. А Боб издевательски протянул:
— Поехали уже… Фраерок. Расторговались.
Минут двадцать мы тренировали задницы ездой по железнодорожным путям. Как и сказал старый сиделец, скоро рельсы кончились, и мы поехали просто по шпалам. Но трясти от этого меньше не стало. Скорее, даже больше.
Вскоре справа показались гаражи. Точнее, то, что от них осталось. Длинные ряды кирпичных клеток, перекрытые пустотелыми плитами. Некоторые были разобраны, видимо, кто-то разбирал их на кирпич и снимал плиты. А кое-какие выглядели, будто погрызенные. Видимо, в свое время строители кооператива на цементе не сэкономили, и теперь разбивать эти стены слишком трудоёмко. Так что эти постройки имеют шанс пережить эпидемию, ледниковый период или падение метеорита. И дать приют новым пещерным жителям.
Ворот на гаражах не было нигде, тоже давно растащили на металл. А некоторые гаражи уже настолько заросли кустами, что их практически не было видно. Кусты и молодые деревца росли и внутри, и даже на крышах, если таковая имелась. Тут, собственно, все поросло бурьяном и годилось для декорации к «Сталкеру» Тарковского.
Мы медленно ехали по насыпи, и выглядывали место, где можно с нее съехать к гаражам. Под железнодорожной насыпью была длинная яма, и я не был уверен, что УАЗ пролезет через нее. Он не перевернется, нет, и даже не завязнет, но на крутых склонах росла высокая и скользкая трава. А за этой ямой угадывались старые провалы погребов и подвалов. Тут когда-то были бараки, а потом железные гаражи. Гаражи, соответственно, растащили, а ямы остались.
Поэтому нам пришлось проехать дальше, медленно и до рези в глазах всматриваясь по сторонам. Но пока вроде все было безлюдно. Так безлюдно, что даже страшно. Хотя, по нынешним временам были бы люди, тоже было бы страшно. Добрались до старой дороги, пересекающую пути, съехали с насыпи и поехали обратно, к гаражам. Пока я смотрел вперёд, на заросшую грунтовку, Боб оглядывался назад, то в зеркало, то высовывая голову из окна. Я тоже открыл окно и положил Поросенка на колени.
Потом где-то сзади, со стороны промки, раздались выстрелы. Даже не выстрелы, а скорее там закипел бой. На разных тональностях, из множества стволов и с применением пулеметов.
— Это что они там? Опять кого-то расстреливают?
— Вряд ли. — Боб вылез в окно ещё дальше, глядя назад. — Уж больно запалошно молотят. Да и не может там быть столько народу, чтоб так стрелять. Сто пудов опять передрались между собой.
Словно в подтверждение, раздалось несколько взрывов.
— Что у них там происходит!? Офигеть, война прямо по курсу. Борян, мы эдак встрянем.
— Короче, братан, есть предложение. Давай ка найдем пещеру в кустах, загоним туда тачку и затихаримся до вечера. А там спляшем по ситуации.
Я с товарищем согласился, и мы поехали назад вдоль ряда гаражей. В результате где-то в середине него мы нашли гараж с густо росшими перед входом кустами, и загнали УАЗик внутрь. Мне физически было больно слышать, как ветки скребут днище и двери, сдирая краску и оставляя царапины. Но я волевым усилием жабу задавил. Потому что лучше пусть обдирается краска, чем страдают наши задницы. И, опять же, на то УАЗик и брался, чтобы вот по таким вот местам ездить, а не героически ходить с рюкзаком на спине и мозолями на пятках.
Машину мы спрятали качественно. С наружи было почти ничего не видно, она совершенно не бросалась в глаза и выглядела скорее частью пейзажа, не цепляла взгляд. Даже оттенком, потому что сама от грязи сливалась со стенами и темным нутром постройки. Стоя в темном провале гаража и прикрытая ветками, ее было трудно увидеть даже с десятка метров. А следы колес на жухлой траве я быстро замёл импровизированной метлой из веток.
Стрельба на промке, а может за промкой, затихла. Как-то сразу, раз — и отрубилась. И снова установилась тишина. Некоторое время мы просто молча сидели в машине, а потом Боб предложил пожрать. Потому что, видите ли, «сытый желудок менее способствует беспокойству и тревожности». Я обожаю этого мужика! Надо думать о спасении задницы, а он думает о полноте желудка! Хотя, может, он и прав, одно с другим связано. Впереди полная неизвестность, только что была стрельба. Люди стреляли в людей. Позади чумной город, и трупы на перекрестке. Затаиться, пожрать и прояснить ситуацию — лучшая тактика, как мне кажется.