–Так проявляется двойственность человеческий существ, вынужденных существовать в двух плоскостях – разума и эмоций, – сказал Джонни, когда Крис подошел с ним посоветоваться. Что его толкнуло обратиться именно к нему, Крис сам не знал – просто доверился порыву.
И вот сейчас Крис сидел в темном кабинете, погрузившись в размышления. Но мысли были так не собраны, так расплывчаты, они разлетались вокруг как пылинки в свете лампы. Было трудно их поймать.
На другом этаже, почти на самом верху здания управления, также было неспокойно до размышлений и диалога.
***
–Ты заставила их попотеть, – сказал Джонни, настраивая систему управления домом. Ее не включали здесь уже давно за ненадобностью, поэтому роботу не составило труда переключить весь этаж под собственный контроль. Нужно было собрать воздух с неиспользуемых этажей сюда, чтобы поднять уровень кислорода.
–Я – взгляд со стороны. Трудно заметить проблемы, когда ты погрузился слишком глубоко и не способен отойти подольше посмотреть, что получилось. Такой взгляд не объективный, а я всего лишь увидела погрешности.
Мэри распаковывала вещи и укладывала их на стол, потому что тумбочки или шкафа здесь не было. Робот-пылесос, который пыхтел и лязгал износившимися деталями, заканчивал уборку. Скрип его колес был даже радостным. Мэри отложила баллоны и маску в сторону. Прикоснувшись к лицу, она ощутила резкую боль. Кожа начала стягиваться и пощипывать.
–Либо дыши, но мучайся с мозолями, либо не дыши вовсе, – досадно сказала девушка. – Такой ненадежный человеческий организм. Чуть что, сразу бросается умирать.
Джонни на секунду замер. Это слово вдруг приобрело для него пугающее значение.
–Зачем ты так говоришь? – спросил он.
–Как так?
–Про умирание.
Они смотрели друг на друга. Мэри глубоко и тяжело вздохнула.
–Значит время пришло. Мы с тобой не говорили об этом, но ведь оба понимаем, что я умираю, – сказала девушка, садясь на потрепанный, но мягкий диван.
Джонни подбирал ответ. Его ресницы слегка дергались, а зрачки на мгновение сузились до предела.
–Поэтому ты вспоминаешь свою жизнь? – спросил он.
–Ты уходишь от темы, но да, и поэтому тоже. Прожитая жизнь и есть теперь смысл моей жизни. Ничего мне не остается.
Поговорить хотелось, выразить чувства хотелось, но слова не находились. Может об этом было бы легче сказать кому то другому, но не родному человеку.
–Почему ты яростно вступилась против их затеи? – через пять минут молчания спросил Джонни.
–Потому что не хочу, чтобы они пожалели о последствиях. Им еще надо будет жить с этим.
–Ты тоже можешь жить.
Мэри нежно посмотрела на возлюбленного.
–От логичного робота в тебе все меньше и меньше, – с горькой улыбкой сказала она. – Люди после смерти не живут.
–Я знаю, как спасти тебя, – твердо сказал Джонни.
–Меня уже не спасти, ты знаешь это. После того, как умру, тебе придется смириться с этим, так что лучше начни уже сейчас.
Мэри подошла к нему и обняла. Слезы наворачивались на глаза, подгоняемые страхом неизбежного. Она не переживала за себя, ведь после смерти для нее ничего не будет. А вот Джонни останется здесь один.
Робот обнял ее в ответ, сильно прижимая хрупкое тело к себе.
–Умрет тело, но я знаю, как спасти твое сознание. Ты сможешь жить вместе со мной.
Идиллию прервал приступ кашля. Мэри согнулась пополам и упала на колени. Джонни поддерживал ее. Кашель вызвал спазм мышц, не давая сделать вдох. Закончилось тем, что спазм прошел, но изо рта Мэри потекла кровь. Красные капли соединились на полу в одну лужицу, отражая в своей влаге испуганное лицо девушки. Робот-пылесос радостно кинулся убирать грязь – давно у него не было столько работы.
Джонни посадил Мэри на диван, а сам сел у нее в ногах. Просящий взгляд сказал для нее все, но Джонни проговорил:
–Позволь тебя спасти. Доверься мне, как доверялась раньше. Я могу спасти тебя.
Мэри прижала его голову к своей груди, поцеловала его светлую макушку, вдыхая аромат его волос. «Пахнет, как трава» – подумала она.