Как же тяжело вздохнуть.
Я плотнее закуталась в одеяло. Мне ночью всегда холодно. А просить программу сделать немного теплее бесполезно. Так и происходит всю ночь наша борьба – я борюсь с тем, чтобы не замерзнуть, а система регулировки температуры вместе с бессонницей борются против меня, чтобы ослабить или даже убить.
Так проходили все мои дни последние несколько лет, как заведенные кем-то точные машины. Но бывает так, что механизм ломается и движение, совершаемое по инерции, останавливается. Тогда все начинает меняться.
По происшествие нескольких минут моей самой активной борьбы против угнетателей сна, программа решила сделать объявление:
–Ваш отец передал вам сообщение: «Завтра утром зайду. Нужно поговорить».
***
Пробуждаюсь из легкого подобного сну состояния от того, что слышу шелестение отодвигающихся занавесок. Я, завернутая в одеяльный кокон, лежу свернувшись клубочком на большой кровати. В комнату проникает утренний свет. А где будильник?
Смотрю на коммуникатор. Он показывает 7:45 утра. Почему тогда отодвинулись занавески? Программа совсем с ума сошла, я должна лежать еще 15 минут, почему она меня поднимает в такую рань? Я приподняла верхнюю часть тела над кроватью, опираясь на локти, ощупала растрепавшиеся волосы и попыталась протереть глаза от остатков дремы. В дверь постучали.
–Доброе утро, дочка, – послышалось из приоткрывшейся двери. В образовавшуюся щель просунулось лицо отца. Темные чуть длинные волосы уложены назад, такие же темные глаза заботливо выглядывают из-под приподнятых бровей, немного видно официальный черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком, как всегда весел, бодр и свеж, как будто он не управляет целой страной, а ведет жизнь обычного офисного работника, но при неплохой зарплате. В его 43 года и не скажешь, что ему больше 35, уж слишком хорошо выглядит, особенно если сравнивать со среднестатистическим гражданином страны, который всегда выглядит на десять, а то и больше, лет старше. Крепкое здоровье досталось моему отцу. Видимо, я пошла не в него.
–Доброе, – зевая широко раскрыв рот, сказала я слегка осипшим голосом. – Ты что так рано?
–Нужно поговорить. И я кое-что тебе принес, – отец подмигнул. Скажу, что он не выглядит так, что разговор будет очень серьезный или в строгих тонах, может он даже отчитывать не будет.
Зевнув еще пару раз, я направилась в ванную комнату. После, поменяв одежду, я вышла из комнаты в гостиную, где на диване сидел отец, уставившись в какой-то электронный документ. Судя по сосредоточенному лицу, документ был весьма важным.
–О чем ты хотел поговорить? – спросила я, плюхнувшись рядом на диване. Возможно, увидев сегодня утром папу, я почувствовала некоторое воодушевление, ведь мы в коем-то веке поговорим, поедим вместе, проведем некоторое время вдвоем. Надо было раньше плюнуть на рацион и тренировки.
Но видимо мечтам о теплом воссоединении отца и дочери не суждено сбыться, быстрые перемены в настроении отца были ощутимы на незримом уровне, будто в комнате резко потемнело и стало душно. Он, не поднимая взгляда от проецируемого документа, слегка нахмурив брови, ответил:
–Мне вчера пришло сообщение от программы управления, – он сделал паузу, прокрутив документ до другого места, вновь перечитывая, – ты не выполняешь дневные нормы, это может иметь плохие последствия.
Сказав это, он замолчал и не стал продолжать отчитывать меня по поводу того, что я не занимаюсь спортом, не ем и не сплю. Его лицо выглядело обеспокоенно, к сожалению, обеспокоен он был явно не моим поведением и здоровьем. Если бы не внезапно заставшая его врасплох работа, возможно, все было бы по-другому, ведь ранее утром он же выглядел расслаблено и спокойно. Даже улыбался буквально 10 минут назад, когда заглянул ко мне в комнату.
Через минуту молчания он продолжил:
–Так как у меня нет достаточно времени, чтобы непосредственно контролировать твои действия и следить за тобой, я решил приставить к тебе робота.