Рокоссовский выглядел крайне измотанным. Оно и понятно: почти два месяца обороны, напряжённейшей обороны, сравнимой, разве что, с боями в Сталинграде в нашей истории. Тем не менее, чисто выбрит, форма, хоть и потрёпанная, но, в целом, в довольно приличном состоянии. И держится приветливо: его ведь предупредили, что и «наука», и представители штаба фронта прибыли не с пустыми руками.
А последние сразу же «зарядили» задачу:
— Командующий фронтом приказал в течение ближайших двух дней полностью освободить Ленинакан от турецких захватчиков. Для этого вашей группе войск придаётся отдельный штурмовой полк, уже подходящий к городу.
Константин Константинович лишь грустно улыбнулся.
— Товарищ полковник, бои в городской черте ведут, в общей сложности, до двух дивизий. Нам противостоят силы противника, примерно в полтора раза бОльшие по численности. И, как показывает опыт, этот полк «сточится» в городских боях за три-четыре дня, сумев добиться, разве что, продвижения на юг на две-три улицы бывшей городской застройки.
— Это было бы так, товарищ генерал-майор, если бы полк был обычным, а не специально обученным боям в городской застройке и не снабжённым специальной экипировкой. Кроме того, Москва подготовила некоторые сюрпризы, наблюдать за применением которых и прибыли товарищи учёные. Поэтому давайте не будем терять времени, а займёмся планированием операции. Точнее, корректировкой уже готового плана, разработанного в штабе фронта.
Нам, «науке», выделили пару комнат в подвальных помещениях крепости, серьёзно пострадавшей от непрерывных артиллерийских обстрелов. Но в девятнадцатом веке умели строить прочно, и старая цитадель, даже несмотря на разрушения, по-прежнему представляла собой мощное укрепление. По сути дела, если бы не она, то город наверняка бы пал. Именно в этих подвалах мы и провели то время, пока военные обсуждали свои планы. И следующий день, необходимый для того, чтобы поставить задачи задействованным в его реализации войскам и силам поддержки.
В общем-то, обстрел крепости не прекращался и ночью. Но в тёмное время суток снаряды прилетали в стены, валы и откосы холма, на котором она построена, достаточно редко. Раз в десять-пятнадцать минут. А с наступлением дня обстрел усилился.
— Турки поняли, что крепость им полностью не разрушить, поэтому просто выполняют рутинную работу, надеясь случайно поразить кого-нибудь неосторожного, — пояснил лейтенант, приставленный к нам уже генералом. — Вот с началом нового штурма города будут палить «от всей души», просто понимая, что этим нарушат связь командования с войсками.
— А когда он может состояться, этот штурм?
— Если судить по предыдущему опыту, то туркам, чтобы накопить для него войска, нужно ещё два-три для. И тогда… Очень трудно будет их удержать. И как бы не получилось, что после него нам придётся оставить крепость, чтобы не оказаться в окружении.
Не получится! Я не знаю всех подробностей разработанного плана, я знаю, что случится, когда эскадрилья Ер-2, известных людям из 1990-х как немецкие «лаптёжники» Ю-87, прилет из Тбилиси и начнёт «работать» по кварталам, занятым турецкой пехотой.
Константин Константинович изо всех сил пытался отговорить нас от того, чтобы мы, учёные и изобретатели, шли вместе с ним в круглый форт, сильно выдвинутый на юг от основной крепости. В «Чёрный страж», как называют местные это сооружение, построенное из чёрного туфа даже раньше, чем сама крепость. А теперь — превращённое артиллерийскими обстрелами в нечто подобное римскому Колизею: часть стен ещё стоит, а часть наполовину выщерблена, сломана. Только «Чёрный страж» — лучшее место для того, чтобы снять на видеокамеру то, как будут работать ОДАБ-500. Так что, где по траншее, а где ползком, мы все, включая представителей штаба фронта, добрались до места. Хоть мне, в моём возрасте, тяжеловато даются такие «подвиги».
Впрочем, началось всё не так, как я думал. Едва рассвело, над городом появился скоростной самолёт с «раздвоенным» хвостовым оперением. Кажется, Пе-2 или его «истребительная» версия, именуемая Пе-3. В сопровождении пары истребителей. И тут же над районом селения Карнут, немногим юго-западнее которого проходит наша оборона, стали подниматься клубы дыма и пыли, прорезаемые пламенем. И, судя по мощности взрывов, охвативших турецкие траншеи, это были вовсе не обычные «Катюши». Скорее всего, реактивные снаряды М-30, прозванные за характерную форму «Лукой Мудищевым». Или просто «Лукой».