Совершенно неожиданно для нас, боевики Ирландской Республиканской Армии сумели накопить значительное количество оружия. Такое количество, что его хватило, чтобы не только вооружиться самим, но и вооружить несколько тысяч «добровольцев». И действуют они столь решительно, что уже на четвёртый день бунта полиция в четырёх графствах из шести была либо уничтожена, либо разоружена. А для подавления мятежа пришлось задействовать регулярную армию.
Это не могло не ухудшить наши отношения с Ирландией, которая хоть и открестилась от связей с террористами, но угрожает тем, что откроет закрытые с началом мятежа границы для желающих присоединиться к ИРА, если Великобритания не прекратит «репрессии против мирного населения». Ухудшились и с Ирландией, и с США, где позиции ирландского лобби очень сильны. Согласно признаний некоторых из захваченных мятежников, оружие ИРА поставляли именно американцы ирландского происхождения.
К сожалению, этот мятеж и его подавление серьёзно осложнили переговоры о поставках нам американского оружия и ряда стратегических материалов. При помощи еврейского лобби, которому мы очень удачно подсунули идею создания государства Израиль на советской территории, мы значительно продвинулись в вопросе снятия некоторых запретов на поставки американского оружия и получения режима наибольшего благоприятствования ради борьбы с большевизмом. И тут — досадная проблема в Северной Ирландии, перечеркнувшая результаты всех предыдущих переговоров.
Вся эта кровавая вакханалия, развязанная Ирландской Республиканской Армией, едва не затмила воистину историческое событие — подписание в Пальма-де-Мальорка мирного договора между Великобританией, Францией и Италией, случившееся буквально вчера. Как его уже окрестили ультра-патриотические британские и французские газеты, «позорного мира». Ультра-патриотов не устраивает то, что, ради прекращения войны в Северной Африке, нам и нашим союзникам пришлось отдать Муссолини весь Сомалиленд, эти расположенные на краю света безводные, выжженные солнцем горы и саванны. Избавились от головной боли из-за вечно чем-то недовольных полунищих дикарей, но обрели сто тысяч солдат, которые заменят британцев на войне в России. Пусть не сразу, пусть только через три-четыре месяца, но умирать за британские интересы станут не британцы, а итальянцы. Одни умирать, а другие выплачивать проценты с кредита, выделенного на поставки из Англии оборудования для производства оружия, с которым в руках и будут умирать первые.
Через три-четыре месяца — это совсем не поздно. Возможно, польские военные и политические руководители и всерьёз считали, что уже к осени Сталин приползёт к ним на коленях просить мира после того, как они захватят Ленинград, Смоленск и Харьков. Но не мы. Мы изначально были уверены в том, что русские согласятся на мир только после того, как Красная Армия будет либо полностью уничтожена, либо из-за военных неудач развернёт оружие против правящей верхушки. А это — дело небыстрое, так что итальянцы ещё успеют пролить кровь на русском фронте.
Старший майор госбезопасности Кобелев, 25 июля 1941 года
Ситуация на полуострове, прямо скажем, «не очень». Я понимаю, что везде «пригорает», и везде требуются поставки боевой техники, боеприпасов, живой силы. А десант в Крыму был полнейшей неожиданностью для нашего руководства. Как у нас «там» говорил незабвенный Виктор Степанович Черномырдин, «никогда такого не было, и вот опять».
Крым понемногу готовили к обороне на перешейке, если поляки с румынами, как и в истории мира, откуда мы прибыли, смогут прорваться так далеко. Но не к десанту. Как я понял, адмирал Рождественский уповал на мощь Черноморского флота, превышающего по численности, тоннажу и количеству стволов его боевых кораблей всё, имеющееся в распоряжении Турции, Румынии и Болгарии. А тут ещё влезли англичане. Со своими самолётами, базирующимися в Турции, крейсерами, подводными лодками и даже авианосцами, которые недолго прятались в Мраморном море. А на суше — вылезли местные татары, знающие местность куда лучше, чем мы.
С ними — вообще проблема, поскольку турки сумели «накрутить» их так, что идея «воссоединения с братским турецким народом» пошла в массы, и добрая половина представителей этого народа готова гадить «русским оккупантам» открыто или «втихаря». Поскольку нынешнее место моей службы, пусть я и временно прикомандирован к нему, находится в Управлении НКВД в Симферополе, масштабы и противодействия нашим войскам, и репрессий против «протурецки настроенных элементов» мне хорошо известны.