По сути дела, я и стал главным связующим звеном между «друзьями» Эрвина и агентами Вальдемара Пабста, накануне поражения Германии взявшегося восстанавливать зарубежную часть своей сети, как мифический лодочник, переправляющей людей через «реку забвения». Именно по её каналам германские патриоты, которым угрожает преследование со стороны поляков, британцев и французов, «исчезают» из «обычного» мира в странах, где к германским патриотам, с оружием в руках защищавшим свою родину от иностранных завоевателей, относятся дружественно или просто нейтрально. И даже там, где это отношение негативное, вполне можно скрыться под чужими документами. А возможности их предоставить у «харонов» имеются.
Кажется, именно Пабст, воссоздавший старую сеть и приложивший массу усилий для возникновения «параллельной», и стал одним из первых её «клиентов». Да, да! Судя по намёкам старых товарищей, его гибель в осаждённом Киле «не была достоверно установлена». Учитывая огромный опыт нелегальной борьбы этого человека против преступных режимов, делавших всё для ликвидации германской государственности, я не удивлюсь, если экс-управляющий заводами концерна «Рейнметалл» сейчас спокойно проживает под чужим именем где-нибудь в Аргентине, Бразилии или даже Соединённых Штатах Америки.
Конечно, у меня не было ни паролей, ни явок «Консула» или «Харона». Но в течение буквально трёх дней меня вывели на людей, которые лично знали меня по явочной квартире, которую я содержал в Мюнхене. Они бы восприняли меня и без рекомендаций, но такая у меня имелась. Лучшая из всех возможных, не считая Вальдемара Пабста. И звали эту рекомендацию Эрвин Роммель, превратившийся за время сражений в Тунисе в настоящего кумира всех германских патриотов.
Именно в Мадриде мы узнали о подробностях заключённого между Римом, Парижем и Лондоном мирного договора. Мой добрый генерал и до этого предвидел, на что согласятся лягушатники и лимонники ради прекращения войны с Дуче и присоединения Италии к бойне с большевиками, так что газетные строки с комментариями к договору вызвали у него презрительную усмешку.
— Лаймиз в своём амплуа: эти «вояки» не способные воевать собственными силами, нашли ещё одну толпу деревенских дурачков, которые теперь будут проливать за них кровь. И попутно собираются наживаться на поставках им своей дерьмовой военной техники.
Я попытался возражать, поскольку именно британские «Матильды» доставляли нам больше всего хлопот в Тунисе, но Эрвин только отмахнулся.
— Неповоротливые уродцы, грозные лишь потому, что у противостоящего им противника нет нормальной противотанковой артиллерии. Её ни у кого нет, кроме большевиков. И эти стальные гробы будут гореть при столкновениях с русскими даже ярче, чем те итальянские машины, на которых воевала моя дивизия. Запомните, Фриц: для танка подвижность не менее важна, чем крепкая броня. Даже на охоте убить ничем не защищённого бегущего стремглав зайца намного сложнее, чем черепаху.
Да, он назвал меня Фрицем, потому что мы снова поменяли документы, едва оказались в испанской столице. И не только документы, но и облик: я обзавёлся накладной рыжей «шкиперской» бородой, а Роммель нацепил на нос очки в мощной роговой оправе.
Тем не менее, ни новые документы, ни новая внешность не избавили нас от внимания испанской полиции. Скорее всего, в среде германской иммиграции действуют агенты контрразведки, и весть о появлении в Мадриде «погибшего в авиакатастрофе» героя сражений с поляками и англо-французами дошла до высоких кабинетов этого отнюдь не богоугодного заведения. Нет, никаких попыток ареста не было, но слежку за нами установили.
Что же касается нашей «гибели», то сообщение о ней на страницах газет появилось в день открытия мирной конференции. Сообщалось, что самолёт, на котором внезапно заболевший генерал Роммель вылетел в госпиталь в Триполи, бесследно исчез над средиземноморской акваторией, и поиски с воздуха и моря ничего не дали. Мелькала даже версия о том, что Дуче таким способом избавился от немецкого героя, выдачи которого требовали французы и британцы. А теперь, когда мы уже покинули континентальную Испанию, а поляки, как и предсказывал мой генерал, примчались в Рим заключать мир, требуют и в Варшаве.
Да, этим кичливым дикарям, сейчас очень нездоровится на русском фронте, вот они и хватают всех за фалды, умоляя оказать военную помощь в борьбе с большевизмом. Сталин оказался далеко не прост. Даже отступая, русские сражались ожесточённо, цепляясь за каждый более или менее удобный рубеж. Цепляются и наносят оккупантом огромные потери, постоянно контратакуют. По некоторым оценкам, всего за два с половиной месяца войны польская армия потеряла до полумиллиона человек убитыми и ранеными. Причём, преимущественно — самых опытных, самых закалённых, участвовавших в сражениях на германской территории. И это — учитывая то, что у красных сражается только первый эшелон войск, собранных ими.