То, что им придётся уйти, понимают все, даже мои британские коллеги, прикомандированные к польскому Генеральному штабу. Речь о том, насколько не вовремя случилось это восстание. Вместо борьбы с врагом всего свободного мира нашим весьма могущественным союзникам приходится тратить силы и средства на внутренние проблемы. Ведь вместо индийских джунглей те же части из Ирака, Австралии и Новой Зеландии могли бы не допустить начавшегося отступления турецких войск под Ереваном. А возможно, даже добиться разгрома советских войск в Закавказье, вышвырнув их не только из Армении, но и из соседнего Азербайджана с его нефтяными месторождениями.
Тем не менее, ничего уже не исправить. Большевикам всё же удалось вначале разгромить турецкие войска в районе Ленинакана, а когда «османы» ослабили ударную группировку в районе Еревана, отбросить к подножию Арарата и её.
Генерал-лейтенант авиации Яков Смушкевич, 17 августа 1941 года
Будь воля моих недоброжелателей, они непременно бы поставили мне в вину то, что противовоздушная оборона Ленинграда почти два месяца практически бездействовала, отражая лишь одиночные самолёты-разведчики, время от времени пытающиеся прорваться к Колыбели Революции. С разных направлений и на разных высотах. Но товарищ Сталин, ставя мне задачу при назначении на должность, чётко и ясно заявил, что вражеский самолёт-разведчик, сумевший снять город с высоты, несёт не меньшую угрозу чем эскадрилья тяжёлых бомбардировщиков. И для того, чтобы наметить цели будущих ударов, враг будет прорываться в ленинградское небо с каких угодно направлений. Даже зайдя с тыла.
Именно поэтому любой самолёт, не оборудованный аппаратурой автоматического распознавания «свой-чужой», приближающийся к Ленинграду и не отвечающий на радиозапросы диспетчеров, рассматривается операторами локационных станций именно как машина противника. А на его перехват поднимаются «сталинские соколы» с приказом перехватить, установить государственную принадлежности и принять меры по пресечению полёта, если он оказался «чужим».
Нет, финны в самом начале войны пару раз пытались посылать бомбардировщики, а потом поняли, что ничего, кроме потерь, им ждать не следует. Было несколько раз, что поднимались в воздух истребители на перехват советских же бомбардировщиков дальнего действия, возвращающихся повреждёнными с боевых заданий.
Противовоздушная оборона Варшавы, Гданьска, Гдыни и Кролевца, как поляки переименовали Кёнигсберг, очень мощная, и задача нанести бомбовый удар по этим городам нередко оборачивается повреждениями или даже гибелью наших самолётов. Там и зенитные прожекторы для выявления самолётов в ночном небе, и аэростаты заграждения, и высотные истребители с англичанами за штурвалом, и тяжёлые британские 94-мм зенитные орудия, снаряд которых способен достигать высоты 11 километров. И даже стали появляться британские радиолокаторы, с огромной помпой подаваемые польской пропагандой как панацея от советских авианалётов, портящих немало крови польскому руководству.
Да, это так. В последний год в нашей бомбардировочной авиации произошёл мощный скачок надёжности авиамоторов и качества навигационного оборудования, позволившие летать дальше, выше, быстрее, выходить на цели точнее, точнее «укладывать» бомбы. Да и обучение лётчиков полётам в ночное время и в неблагоприятных метеоусловиях, а также привлечение в бомбардировочную авиацию лучших гражданских пилотов, сказались на квалификации «среднего» военного лётчика этого рода войск. А в последних вылетах стали применяться экспериментальные особо мощные боеприпасы так называемого объёмного взрыва, производство которых осваивает советская промышленность. С виду — бомбы как бомбы. Но «пятисотка», бомба массой в полтонны, даёт мощность взрыва, эквивалентную нескольким тоннам обычной взрывчатки. По рассказам лётчиков, внизу, на месте её детонации, образуется яркий полушар взрыва, диаметром в три-четыре сотни метров.
Именно таким оружием, как я понимаю, был уничтожен британский авианосец, находящийся на ремонте в Гдыне после торпедирования близ полуострова Ханко. Не потонул, а полностью выгорел. А ещё — оба авианосца и то ли три, то ли четыре эсминца сопровождения, пропущенные турками в Чёрное море. Судя по истерике и трауру, объявленному в Британии, потери для англичан очень болезненные.