— Так что, Ульрих, готовься к началу осени драпать туда, откуда мы и начинали эту кампанию: к границе Ливии.
Впрочем, он может и ошибиться относительно сроков, учитывая проблемы, резко возникшие у англичан в Индии. Восстание, вспыхнувшее в это британской колонии, распространяется со скоростью лесного пожара в ветреный день. Мятежниками уже очищена от британцев так называемая «Долина племён» на севере и несколько городов в Бенгалии, массовые беспорядки бушуют в крупнейших городах — Дели, Бомбее и… ещё каких-то. Так что есть надежды на то, что «лаймиз» будет не до помощи «лягушатникам» в Африке.
А что касается хохота, то Эрвин сам рассказал мне, что его вызвало.
— Ты слышал про полковника Хайнца Гудериана?
Кто же про него не слышал! Если Роммель командовал танковым батальоном у нас, на Юге, то Гудериан — бронетанковыми силами Германии на Севере. Танками, бронеавтомобилями и бронепоездами, сведёнными в единую бригаду, получившую неформальное название «Стальной кулак Рейхсвера». После поражения сил, обороняющих Киль, он сумел добраться до Швеции. Поляки требовали от Стокгольма выдать его как военного преступника, но шведы не очень-то спешили исполнить это требование.
— Этот пройдоха явился в русское посольство к госпоже Коллонтай и объявил, что его род имеет армянские корни, его предки когда-то очень давно носили фамилию Хударьян, и лишь со временем германизировали фамилию. А сам он не может спокойно смотреть, как умирают, защищая свою родину, другие армяне. Поэтому просит советское правительство разрешить ему въехать на территорию Советской России, чтобы он мог защищать родину предков. В любой должности — от командира танковой бригады до командира взвода.
— На стороне большевиков? — поразился я.
— Хотя бы, — пожал плечами Роммель. — А что ему ещё делать? Шведы нейтральны, у них достаточно неплохие отношения с поляками, которым они поставляют оружие. Так что со временем вполне могут выдать его Польше. Ехать куда-то дальше? Куда? В Америке его на службу не примут, останется работа каким-нибудь таксистом. Англия и Франция без разговоров выдадут его полякам. В отличие от русских, которые его знают.
— Откуда?
— Около десятка лет назад мы с русскими имели секретное соглашение о подготовке кадров для будущих танковых, авиационных и химических сил. А Гудериан был среди тех, кто инспектировал танковую школу под Казанью. Потом дело заглохло из-за проблем с финансированием. Но его там соответствующие органы точно помнят и, как мне кажется, возражать против его приезда не станут.
Фрагмент 19
37
Старший лейтенант Дмитрий Новиков, 16 июня 1941 года
Столько всего за две недели произошло! И оборонительные бои в районе Калиновки, где мы совместно с пехотой не позволили полякам захватить эту узловую станцию, и контрудар в тыл врагу, атакующему Винницу с севера, по левому берегу Южного Буга. Довольно успешный контрудар, которым нам удалось уничтожить более полка поляков и продлить оборону города. Моя рота лишь временно, до выхода «махры» к окраинам города, поддерживала пехоту огнём, поскольку никто не позволит дробить столь мощное ударное соединение, раздёргивая его по ротам и батальонам. К тому же, на подходе были и «местные» танковые части, заменившие нас на северных окраинах Винницы.
Да, только продлить оборону, а не избежать сдачи. Но врагам пришлось брать его большой кровью, атакуя с юга и переправляясь через Буг в черте города.
Увы, прорыв Летичевского Укрепрайона серьёзно осложнил положение советских войск. Сквозь эту «дыру» в нашей обороне хлынули войска противника, «зачищая» оборонительные укрепления севернее и южнее неё. То есть, ещё больше расширяя прорыв. Поэтому «пополз на восток» весь фронт, доселе прочно державшийся за «колья» укреплённых районов. И когда польские войска, наступая от Винницы на север, взяли Турбов и Старую Прилуку, пришлось отступать от Калиновки и нам. На север, за реку Постолова. Вот так: кажется, даже победили врага на своём участке, а приходится отходить, чтобы не оказаться «в котле».
Пришлось отступать и частям 5-й армии, дошедшим практически до окраин Ровно. На них навалились и с севера, и с юга. И когда враг занял Нетешин и Шепетовку, командование фронтом предпочло отдать приказ на отход, чтобы избежать окружения.
К сожалению, через месяц боевых действий приходится констатировать, что Польша и её союзники добились определённых успехов. Не столь крупных, как гитлеровцы в «нашей» истории, но добились.
Пойдём с севера на юг, как это положено у военных.
В Карелии продолжаются тяжёлые бои. Финны рвутся к «старой границе», но их продвижение за это время составило не более тридцати километров. И, кажется, начали выдыхаться. Выборг наши дважды пытались вернуть контрударами, даже входили в город, но противнику удалось отстоять его, и сейчас линия фронта проходит всего в семи-восьми километрах восточнее.
Продолжается успешная оборона полуострова Ханко, который за год успели неплохо укрепить и обеспечить запасами продовольствия и боеприпасов. Проведя несколько попыток штурма, финские войска принялись зарываться в землю, видимо, намереваясь взять защитников измором.
Как героически ни оборонялись немецкие и латвийские национальные дивизии, а к Риге поляки прорвались. Недельные бои за левобережную (по реке Даугава) часть города закончились отходом на правый берег и взрывом всех мостов. Тем не менее, поляки захватили южнее города два или три плацдарма, расширили их, навели понтонную переправу, и городские бои длились ещё пять дней. А после падения Риги перед ними открылись четыре дороги: на Тарту, Пярну, Псков и Великие Луки.
Примерно на неделю позже прорыва Летичевского Укрепрайона противнику удалось проломить нашу оборону севернее Минска. А немногим ранее — южнее Слуцка. Контрударами резервов советских войск удалось не только купировать эти прорывы, но и отбросить польские войска к первой линии обороны. К сожалению, лишь временно, поскольку ввели в бой резервы и поляки. Командующему фронтом пришлось отдать приказ оставить полуразрушенные укрепления УРов, прикрывающих с запада столицу Советской Белоруссии, к окраинам города.
Задачу избежать окружения выполнить не удалось. Но встречными ударами войск, оказавшихся в «котле», и соединений Белорусского фронта извне удалось прорвать окружение, что позволило вывести основную массу окружённых. Часть сил (по сводкам Совинформбюро, суммарной численностью около дивизии) на момент повторного захлопывания «крышки котла», 12 июня, оставалась в Минске и оказывать сопротивления польским войскам, штурмующим город.
Я невольно сравниваю ключевые даты «той» Великой Отечественной войны с тем, что происходит сейчас. На первый взгляд, ситуация пугающая. Ведь тот же Минск «тогда» сдали 26 июня, а в этой истории его оборона доживает последние часы уже 16 июня. Но пугает это лишь на первый взгляд, поскольку, во-первых, немцам пришлось идти от самой границы Восточной Пруссии и Бреста, а поляки изначально практически упирались в окрестности белорусской столицы. А во-вторых, сама война началась на пять недель раньше, чем было в нашей истории. То есть, почти за месяц войны продвижение польских войск оказалось куда меньше, чем того же добились фашисты. За этот срок фрицы успели пройти до Смоленска, а «стасики» (блин, у нас же в общаге так тараканов звали!) сейчас едва смогли прорваться к Борисову и всё ещё лишь мечтают к выходу на Бобруйск.
Через месяц после начала «нашей» Великой Отечественной уже полным ходом шли бои на Киевском Укрепрайоне. А в этом варианте истории поляки лишь готовятся продолжить наступление на Коростень, Житомир, ставший мне «родным» (да, наша дивизия опять вернулась в его окрестности) Бердичев и Умань.
Дунайская десантная операция, в ходе которой впервые во время Великой Отечественной войны советские войска успешно высадились на вражеской территории, как раз на 29-й день войны была завершена, а участвовавшие в ней войска эвакуированы. В этой истории Днестровский десант не только добился бОльших успехов, но захваченная в ходе него территория продолжает контролироваться Красной Армией. Пусть под натиском 4-й румынской армии и пришлось отступить от Кишинёва. Но, судя по карте, до завершения операции ещё очень далеко.