В купе было темновато и тихо, тусклый свет ночной лампы в изголовье освещал тщательно сложенную одежду на выдвижном стульчике, поверх темной юбки лежала женская комбинация, белые трусики и бюстгальтер с вышитыми цветочками. Николай глубоко вздохнул. Быстро сняв с себя одежду, он лёг, лёжа на спине, подложив обе руки под голову, размышлял о жизни, о случайностях, о людях и их судьбах. Вот и сейчас неожиданные обстоятельства свели его с ней, с этой чудной женщиной, завтра они разъедутся, будто ничего и не было, а сколько ещё будет таких мимолётных встреч, расставаний, запомнятся ли они мне или нет, может, каждый раз при виде поезда я буду мысленно возвращаться к ней, что я про неё знаю – ничего, забуду ли я её – вполне вероятно.
– Семечкин, ты спишь?
– Нет, думаю.
– О чём же ты думаешь? Интересно как, прямо Спиноза какой-то.
– Да так, о разном, – уклончиво сказал он.
– Ты прав, в жизни разное бывает.
– Как бы вы мне не приснились этой ночью, Варвара.
– Приснюсь, так ты веди себя прилично, Коля, не вздумай лапать!
– Да что вы, как можно! – с деланным изумлением воскликнул Николай.
– Только попробуй!
– Ни за какие коврижки, ни за что!
– Семечкин, ты что, совсем дурак, иди сюда сейчас же, это приказ!
В постели она была ласковая и изворотливая, как изголодавшаяся кошка, стараясь доставить больше удовольствия партнёру, чем себе, и именно от этого получала необыкновенное удовлетворение. Вот уже третий раз как они начинали всё сначала, заканчивая обоюдной дрожью в теле, сопровождающейся страстными стонами и вскрикиваниями. Семечкин лежал счастливый, но уставший от доставшихся ему трудов, с испариной на спине, смотрел в потолок, засыпая, а она прижалась вспотевшей головой к его плечу, о чём-то вспоминая, улыбалась.
Утром осторожно, чтобы не разбудить его, она перелезла через него и стала быстро одеваться. Семечкин в тоненькие щёлки глаз наблюдал за ней, она была просто восхитительна, красиво сложена, немного смугловатое полногрудое тело с темными сосками блестело от дневного света, исходившего из окна, слегка худощавая, но сильная, с небольшим задом, могла свести с ума любого мужчину. Всё-таки странно, что она одинока, промелькнула в голове неожиданная мысль.
Бросив беглый взгляд на него, убедившись, что он спит, Варвара взяла небольшой пакет, завёрнутый в газету, и вышла в коридор, хлопнув дверью. Семечкин тут же выскочил из-под одеяла, сгорая от любопытства, схватил сумку с верхней полки, открыл её. То, что он увидел в ней, его просто ошеломило. Сев на нижнюю полку, немного придя в себя от неожиданности, поразмыслив минуту, он снова открыл сумку и вытащил из-под носового платка новенькое блестящее удостоверение КГБ на имя старшего лейтенанта Молотовой Дарьи Константиновны с допиской внизу: «Владельцу удостоверения разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия». В другом отсеке сумочки лежал пистолет С-4 с двумя патронами рядом. Он закрыл сумочку, положил её на полку, нырнул под одеяло, притворившись спящим. Через пару минут дверь раскрылась с традиционным стуком об железную раму нижней полки.
– Подъём, сколько можно дрыхнуть, да ещё в чужой постели, – бодрым голосом. Семечкин нехотя встал и с распростёртыми руками приблизился к ней, чтобы обнять.
– Ты чего это, парниша, – зашипела она, – может, ещё в «люблю» сыграем? Руки убрал, тетерев, сядь да успокойся, горе-любовник, мне выходить на следующей.
С унылым видом от неожиданной грубости он сел на нижнюю полку напротив, не отводя глаз от неё. Раскрылась дверь, и показалась кудрявая голова проводника с чаем. Пожелав доброго утра, он поставил стаканы на столик, забрал простыни, удаляясь, напомнил о её выходе на следующей станции. Николай открыл рот, чтобы что-то сказать ей доброе на прощание, как она его резко перебила:
– Молчи, Семечкин, молчи, и без тебя тошно.
Оставшуюся часть пути они проехали молча, её лицо было холодным и бесстрастным, она смотрела в окно, думала о чём-то своём, он иногда поглядывал на неё, но отводил глаза каждый раз в сторону, сталкиваясь с её спесивым взглядом. Теперь он точно знал, что никогда в жизни не забудет этот поезд, эту встречу с ней, хоть и сидела она перед ним теперь уже чужая. Он ещё раз долго посмотрел на неё и подумал: вот и пойми, что происходит в этих женских головах, всю ночь прижималась ко мне, а сейчас сидит холодная, как лёд, даже если она работник органов безопасности, допустим разведчица, предположим на задании, ведь это ещё не повод так отталкивать человека.