— Ну у нас-то нервишки покрепче будут, гражданин начальник. А вот твой коллега из местной прокуратуры, извини, обгадился. Это если выражаться мягко… Причем весь — от пяток до ушей. Верней, до паскудной своей лысины. Ну и погань!
— Сева, не будем нервничать, ты же сам только что сказал…
— И готов повторить. А твои документы и «Макарова» те ментяры с собой увезли.
— Я так и думал. Только они, полагаю, такие же ментяры, как мы с тобой — «гальяновские пацаны».
— А вот тут ты сильно ошибаешься, Борисыч. Я их определил. Оказались самые натуральные. Не открестятся. Только я не вижу, какой им был смысл забирать такие опасные улики? Или они на что-то рассчитывают? Может, думают, что мы захотим их выкупить?
— А я и не исключаю, — ответил Турецкий. — Вот я, после разговора с тобой, позвонил адвокату. Знаешь, как он обозначил происшедшее? Назвал «неординарными обстоятельствами» и высказал глубокие сожаления по поводу моего нервного срыва, продиктованного этими обстоятельствами. Но счел свою посильную помощь в настоящий момент необязательной, ибо мой тон подсказал ему, что со мной все будет в порядке. Как тебе нравится эта гнида?
— А никак не нравится. Больше того, я почти уверен, что некоторые перепады нашего настроения он скоро ощутит на собственной шкуре.
— Нет, что вы — ребята суровые, я знаю, но… все-таки пока не надо…
— Александр Борисович, — строго прервал его Голованов, — мы же договорились: все в рамках закона. Но ведь и законы тоже бывают разные. Одни — для них, другие, по их убеждениям, для нас. Но всегда найдется нечто среднее, которое должно устроить и тех, и других. А в первую очередь — наш, к сожалению, далеко не совершенный Уголовный кодекс… Но что имеем, на то и опираемся. Изо всех сил… Поехали, я уже сгораю от нетерпения показать тебе замечательное кино!
Глава восьмая
ЗА КАДРАМИ ДЕТЕКТИВНОГО ФИЛЬМА
1
Для того чтобы наблюдать со стороны, как тебя мутузят, да еще чувствовать при этом живейший интерес, надо, вероятно, обладать особым складом характера. Турецкий таковым не обладал. Но, видя себя на экране, меньше всего думал о том, что это именно он, а не посторонний человек, на которого сейчас будет произведено нападение. Собственные действия его не интересовали. И вообще, он хотел увидеть, что произошло после. Как это все выглядело?
А выглядело, насколько он смог вскоре убедиться, весьма непривлекательно…
Серов молча, не издавая ни звука, сидел в «Волге» до того момента, как Турецкий от сильного удара прикладом автомата по затылку, который нанес ему сержант, возмущенный тем, что его обозвали «козлом», съехал вдоль борта машины и растянулся ничком на асфальте. Текст при этом шел просто изумительный.
— Слушайте! — кричит Серов, выбираясь из машины, однако и не подходя к месту разборки. — Вы там аккуратнее работайте, не переборщите, вашу мать!
— А чего его жалеть? Может, еще в жопу поцеловать? — весело кричит в ответ сержант, наклоняясь к лежащему. Он резко приподнимает за волосы голову Турецкого и тут же отпускает ее, лицо стукается об асфальт. — В отрубе! — радостно сообщает сержант остальным.
— Давай сюда его ксиву! — К сержанту протягивает руку тот братан, который сидел за рулем «ауди». — Базар не кончен, он нам еще и бабки отстегнет.
— Ты со своей бля… тачкой вали отсюда к ё… матери! — возмущается сержант. — Ксиву ему, бля! А ты положенные тебе бабки уже давно получил! Чего тебе еще? Давай, вон, грузи его в свой багажник, повезли! И хлебало свое ё… заткни! Крутой он, бля…
— Ну ты, в натуре! Такого базара не было! Тебе надо, ты и вези, хочешь мочить — мочи! А нам не «заказывали»!
— Эй! Вы чего там про «мочилово»? — кричит им Серов, по-прежнему не отходя от машины. — Сержант, кончай свою херню! И вы тоже! — Это он Обращается к владельцам «ауди». — Глядите, как «Волгу» мою уделали! Не могли, что ли, аккуратней?.. Вот же долбаё…!» Дальше идет сплошной матерный текст.
— Надо же?.. — с какой-то даже растерянностью произнес Турецкий.
А интуиция-то, между прочим, давно подсказывала, что к тому все и шло, да совесть словно надеялась, что хотя бы одним подонком окажется, меньше…