Ну а отпечатки на битой посуде они и сами вряд ли смогут идентифицировать. Для этого же надо головы на плечах носить, а не кошельки, куда им башли суют. Но я все же попросил… одного человечка поинтересоваться у местных криминалистов, на всякий случай, если те вдруг додумаются… Не беспокойся. Что у тебя?
— А вот теперь, Филя, нам с тобой придется соблюдать полнейшую конспирацию. Ты у меня проходишь под грифом приезжего курьера. А общие впечатления? Зверь, конечно, не страшен, но очень опасен. Потенциально. И еще есть у него некто Миша, похожий на бурята — длинный такой и хладнокровный. Вот его бы надо вычислить. Думаю, на нем много чего висит интересного…
— Учтем… Еще?
— Что тебе еще? На тебе уже висит тот бортмеханик. Ты хоть с этим-то разберись!
— Разберемся, Сан Борисыч, и достанем, и расколем. Я здесь найду помощников, не волнуйся. Полетим-то когда? Мне что-то тот бывший градобой все покоя не дает.
— Я тоже о нем думал. Но, видимо, лететь туда, опять-таки, придется пока тебе одному. Я договорюсь с утра с Нечаевым, чтоб тебя потихоньку забросили на строительство. И покуда я здесь буду изображать бурное расследование, ты там пошарь. Да и нам с тобой пересекаться в ближайшие несколько дней нежелательно. Курьер прибыл — убыл, и весь сказ. И потом, я думаю, что после сегодняшних «посиделок» у Бугаева вряд ли появится острая нужда приставлять ко мне своих соглядатаев. У меня сложилось ощущение, что он понял: лучше худой мир, чем самая развеселая ссора с Генеральной прокуратурой. И адвокат, я почти уверен, будет стараться нам в том способствовать. Уж ему-то никак не выгодно, чтобы мы с его клиентом уперлись рогами. Но все равно нужна, Филя, предельная осторожность — и подставят, и схавают, не успеешь заметить. Крутые ребятки… Особенно этот Миша.
Покончив с первоочередным делом, Александр Борисович взглянул на часы и многозначительно крякнул. Времени-то уже третий час ночи! Ни хрена себе, как говорится! Это ж он Филю поднял самым свинским образом…
А ведь весь вечер думал, что надо бы еще сегодня, в смысле уже давно вчера, позвонить сестре Катерины и уточнить у нее еще один момент относительно Гены Нестерова, о котором только что напомнил Филипп. Вот и он тоже усек, что здесь имеется для следствия какая-то неясная еще перспектива. Да, но теперь звонить, конечно, нельзя.
Ну а если нельзя, а спать совсем не хочется, то что? Вот же город, никого знакомых! Хотя, впрочем?..
Он взял список местных телефонов, пробежал глазами гостиничные номера и набрал три цифры.
Откликнулся немного сонный голос:
— Администратор Ромашкова… Слушаю вас?
— Настенька, а ты все еще не спишь? — убаюкивающим голосом спросил Турецкий. — Сегодня, оказывается, ты дежуришь?
— Скажите на милость! — чуть сварливо отозвалась она. — Просвистал мимо, даже не взглянул! Совесть, что ли, проснулась?
— И совесть — тоже.
— А что еще? — Он почти увидел, как она тягуче потянулась всем телом. Даже, кажется, слегка застонала. Подумал: а почему бы и нет? Она ж там наверняка не одна, значит, есть кому на некоторое время ее подменить. Да и зачем вдруг, в три-то часа ночи, может потребоваться администратор?
— А еще, — невольно передразнивая ее сытую, сонную лень, промурлыкал в трубку Турецкий, — будет потом. У тебя нет желания… провести принципиальную беседу, как мне следует вести себя с красивыми женщинами, полными этого… ну, скрытой страсти и, как говорится, потрясающей мужское воображение неги?
— Ох, да что ж с тобой поделаешь, проказник ты этакий… Слова-то все какие! Ладно уж, так и быть, возможно, подойду сейчас, погляжу, хотя ты совершенно недостоин моего внимания, посмотрю, в какой такой неотложной помощи нуждается наш клиент. — И добавила тише: — Через полчасика, ключ-то вынь из двери.
«Ну да, у нее же наверняка запасной имеется… Вишь, как все в мире просто». — Александр Борисович вздохнул и отправился в душ…
Там, в «резиденции», после ужина, Бугаев пригласил его, так сказать, «прошвырнуться» по разным помещениям, где были оборудованы и небольшое казино с рулеткой и джекпотом, и бильярдная, и, естественно, ресторан с баром и кабинетами, и даже сауна с номерами для полноценного отдыха трудящихся братков и их подруг, так следовало понимать, исходя из контингента присутствующих.
Демонстрируя, во что можно при желании превратить бывшую официальную губернаторскую резиденцию, Николай Степанович мимоходом обмолвился, что в принципе на переоборудование, на все про все, ушло не больше недели. Умеем, мол, когда хотим. И имеем соответствующее настроение. И бабки, разумеется…