Все странно…
Пресловутая эйфория, продиктованная адским коктейлем гормонов, которые бурлили в крови, не должна была ничем притупляться, учитывая, что Керо в данную минуту был рядом, и судя по всему, не собирался никуда исчезать.
Его пальцы крепко сжимали ладонь женщины, которая уже точно знала, что невозможно представить обстоятельства, при которых им придется возненавидеть друг друга, хотя поводов для ссор будет много.
Авроре не нравилось, как Керо переломил ее желание свернуть шею Андридже, что теперь было лишь вопросом времени, но куда большее потрясение вызвал тот факт, что до сих пор она ни разу не прикидывала каким способом ей прикончить самого Керо. В случае необходимости.
Прошедшая ночь чередовалась вспышками страсти и минутами абсолютного умиротворения, которое проходило в полной тишине, будто не было никаких вопросов между любовниками. Керо, как завороженный всматривался в звездное небо, наслаждаясь, тем, что Аврора наконец-то перестала метаться, в своем желании доказать ему, что ничего особенного между ними не происходит, и просто приникла к нему всем телом.
Лишь раз она резко подняла голову и куда-то показала пальцем.
— Ты посмотри! У нас в бухте редко бывают «скромные» яхты, но что это за чудо?
Пришлось немного напрячь зрение, чтобы рассмотреть тихо скользящую по волнам роскошную посудину.
— Явно на заказ выполнено! — решительно сказала Авроры и саркастично хмыкнула. — На Аззам чем-то похожа.
— Аззам, малютка, по сравнению с этим экземпляром, и что здесь шейх забыл?
— Туше! — рассмеялась Аврора. Удивительно, если бы Керо не изучал периодически рейтинги самых дорогих яхт, учитывая его мечту. — Даже смешно, как Нахайям трясется над ней. Казалось, бы он себе этих яхт может позволить, хоть каждый месяц покупать, а оказалось, что в своей каюте он выложил стены каким-то редким мрамором, в котором сплошь останки трилобитов. Но ему и этого было мало. Бедолага, додумался инкрустировать их золотом, ну, как-бы обвел поконтурам. Такая хрень получилась, если честно…
— Ты так об этом говоришь, будто сама наблюдала за этим процессом, — в шутку заметил Керо и тут Аврора поняла, что ляпнула лишнего, потому что он был не далек от истины.
С самим шейхом она лично не была знакома, но вот с его личным телохранителем, жизнь свела в Абу-Даби. Это был один из тех частных заказов, которые Аврора так редко брала в перерывах между «крупными» делами. Нужно было вывезти из Китая дочку крупного чиновника, с которой шейха завязался бурный роман. Девушка всерьез задумалась сменить религию и присоединиться к гарему возлюбленного на законных правах или в качестве любовницы.
Казалось, бы легкое дельце обернулось серьезной проблемой. Кажется, эта дуреха проболталась кому-то из родни и пришлось полторы недели кумекать в провинции Гуйчжоу, и мелкими перебежками пробираться к южной границе с Лаосом.
Чипсов из бычьей шкуры тогда Аврора наелась на всю жизнь вперед. Но выбор был не велик. Или это, или строгая диета на дайконе, от которой начинало жутко пучить живот.
Ах, воспоминания!
— Ты бы не хотела себе такую?
— Пфф! Я тут машину прикупила, и не знаю куда ее деть, — запертый на гоночном треке красавец Макларен все больше озадачивал свою хозяйку. Кажется, она одна дала маху с заветной мечтой. — Это кого же на такие бабки развели? Как пить дать, какого-нибудь идиота из Монако, ну, или главного наркоторовца Южного полушария. У этих ребят вкус тот еще. Эх, жаль, что название рассмотреть нельзя. Наверняка нечто мудреное и вычурное.
— И со многими наркоторговцами ты знакома?
— Вот уж от чего судьба уберегла. Да, да… Не смейся, тут твоя «фатум» не сплоховала. Меня начинает трясти от одной только мысли, об этих ублюдках. А тебя?
— Меня трясет, только от того, что ты рядом, — полусмешливый тон, и хриплый голос, за секунду отвлекли Аврору от не весть откуда налетевших мыслей. Она снова машинально почесала дядюшку Пекоса и покачала головой.
— «То голос погибли сладкозвучный. Я тут же к нему отзовусь!» — вольный перевод с испанского старинной песни пришелся как нельзя кстати, и Аврора безропотно дала уложить себя на песок.
Ей нравилось, как этот мужчина смотрел на нее, насколько открытым он стал. Даже его голос неуловимо изменился, появился оттенок трогательной заботы, исчезла легкая добрая ирония и настороженность.
«Попалась!»
Блаженство, нисходящее к легкой стадии дебилизма, тяжелая походка и едва заметная хромота, будто всю ночь пришлось заниматься конкуром, дополнялись отвратительным внешним видом: размазанная тушь, свежие синяки на самых видных местах, воронье гнездо на голове и прокусанная нижняя губа.