Даром, что злополучная песня «Shimmy ya” сменилась на бархатистые композиции Мелоди Гардо, которые Аврора слушала невероятно редко, но всегда с упоением. Удивительно насколько мудро рассуждал Керо, буквально убаюкивая своим голосом. Аврора готова была уже раскачиваться из стороны в сторону, будто змея завороженная заклинателем, играющем на дудочке.
Промелькнула внезапная мысль о замужестве и она вздрогнула, потому что эта опция была явно не для нее, впрочем, как и полноценная семья. В свете событий, произошедших не так давно, стало совершенно очевидно, что смерть мамы стала для Сью большим ударом, чем для нее самой. Эту горькую правду Авроре только предстояло проглотить, но в конце концом, именно мама убеждала, что принимать себя стоит только в чистом виде, чтобы добиться гармонии. При этом она всегда отводила глаза и улыбалась будто с вызовом, чтобы перекрыть древний инстинкт, который матери никогда не смогут преодолеть по отношению к своим детям.
Эти легкие толчки во взрослую жизнь, к любимому делу, которое Аврора покрыла флером темной тайны, были нужны больше маме, чем ей самой, тем самым освобождая девушку от малейших угрызений совести. Эта версия для Авроры изначально была покрыта трещинами, которые она щедро закрывала деньгами.
И вот он итог путешествия к истинным потребностям — она отталкивала любого, кто мог привязать ее сердце на короткий поводок.
Прозвучавшие слова, казалось, ни чуть не удивили Керо. Хотя, и до этого Аврора не редко замечала, что он обладает невероятно спокойной натурой. Среди прочего, он почти никогда не спорил со ней, с интересом слушал все, что она говорю и самое поразительное, только этот человек, был доволен тем какая она есть, и не предпринял ни единой попытки исправить малейший недостаток, касался он речи, поведения или убеждений.
Чем Аврора могла ответить на подобный тихий психологический казус — только недоумением, которой тянуло за собой любопытство. Такая терпимость не могла быть наиграна, в противном случае ей придет конец в ближайшем будущем, потому что несколько лет их знакомства были достаточным сроком, чтобы любое негодование перелилось через край.
По возвращению домой, Аврора билась словно рыба выброшенная на сушу, внутренне протестуя, что с «любимым» делом пришлось распрощаться и возвращаться к сомнительным нормам.
Она в открытую едва не заявила Керо, что не хочет никакого развития в отношениях, а он снова спокоен, как удав и только знакомая легкая улыбка, сдобренная иронией, которая так нравилась ей и удивительно шла парню, была словно титановый нос ледокола, пробирающегося через вековые замерзшие глыбы моего трудного характера.
Звонкий удар выпавшей из рук вилки привел обоих в чувство.
— Господь милосердный! — ахнула Кассандра, по привычке схватившись за спасительный фартук.
— Вы чего, подрались? — с усмешкой спросил Доба, не веря своим глазам.
Воспользовавшись моментом замешательства, Сью только и бросила вопросительный взгляд Керо, который короткой кивнул в ответ, после чего безмолвно произнес так чтобы только девушка прочла по губам: «Прости!»
Значит, Аврора теперь знает об Андридже!
Сью быстро спохватилась и стерла с лица испуганное выражение, оставив лишь удивление.
От того, как Аврора смотрела на нее уже можно было Богу душу отдать и тот факт, что не последовало взрыва вопросов и обвинений, не особо утешал.
— Фонарик потеряли, — немного виновато прозвучал рассеянный ответ и Аврора погрузилась в мысли.
Будто не замечая, что вокруг нее люди, она словно прокручивала в голове сложный план, к которому то и дело добавлялись новые детали. Керо молча и с любопытством следил за этим действом. Сьюзан выглядела подавленной и настороженной.
Кассандра, глядя на хозяйку горько поджала губы, догадавшись, что возвращение хозяйки «навсегда» явно трещит по швам.
Сколько раз до этого она наблюдала подобную картину.
— Ну, и ладно с ним, — махнула рукой Кася. — Петер с утра пораньше звонил, сказал, что заедет до полудня с бумагами.
И снова никакой реакции от Авроры.
— Кероан, что Вам на завтрак приготовить? — женщина сменила объект заботы, чтобы не выглядеть глупо.
Доба, тут же фыркнул, из-за ревности, что к нему такого внимания супруга не проявляет. Два яйца всмятку, рагу с фасолью, чашка кофе и кусочек лимонного бисквита, были хоть и любимой утренней трапезой старика, выверенной годами брака, но в принципе можно было бы и спросить, может он чего новенького хочет.
— Благодарю, ничего особенного, все что сейчас на столе меня устроит.