В ответ на мои слова, я рассчитывала услышать нечто ироничное, а потому наступившая тишина, встревожила не на шутку.
Широкая ладонь Рэгги осторожно и плавно нависла над обреченным зверьком. Указательным пальцем, Полссон отстранил зайчонка, который и рад был шугануться со всех ног, в поисках укрытия, но у детеныша, и на это не было сил.
Подцепив своей лапищей, раненое животное, Рэгги отставил коробку и опустился на колено. Зайчиха дернулась от испуга, но из крепкой хватки ей было не вырвалась.
Я не успела и слова сказать, как резким движением Полссон обхватил голову и резко повернул руку в откручивающем движении. Тут же послышался влажный хруст тонких костей. Обмякшую тушку, мужчина с застывшим выражением лица, бросил в черный пакет, завязал узлом и протянул мне.
— Ну, помоги тогда мусор вынести, — прозвучала просьба совершенно спокойным будничным тоном.
То с каким равнодушием и холодом животное было лишено жизни, поразило меня до глубины души. Ни тени сомнения и колебаний. И теперь без сомнения настанет черед крохи…
— Довольно странный способ закрепить эффект после искреннего извинения за физический урон, — я хотела это сказать с горьким сарказмом, но то ли поврежденная шея играла злую шутку, то ли легкий шок от увиденного, а потому из горла выдался жалкий шепот.
Полссон выжидающе на меня посмотрел и не заметив никакой реакции, пожал плечами, подхватил коробку и направился к выходу.
— Его ты просто выкинешь обратно в лес? — я наконец-то собралась с мыслями.
— Угадала, — послышался мрачный ответ.
— Стой! Хорошо! Я буду ухаживать за зайчонком, только Элеонор не переживет если увидит его в моей комнате. Начнется бред про инфекции и гигиену.
— Так уж и бред?! — в голосе Полссона я уловила издевку. Его усы дернулись в довольной улыбке и это не укрылось от моего внимания, хотя мужчина был повернут спиной.
Прямая демонстрация того, что ожидало меня, если я соглашусь иметь мало мальски дружеские отношение с Рэгвордом, прошла не то, чтобы успешно, но основная мысль была донесена более, чем в понятной форме.
— Я спрячу коробку в дальнем углу мастерской, за камином. Там теплее всего. И Элеонор сюда без надобности не заходит.
— Отчего же сам не займешься кормежкой? — набравшись храбрости, спросила я.
Рэгги подошел к верстаку, за которым обычно работал и снял бушлат, оставшись в теплом меховом жилете. Он дернул головой и махнул рукой.
— Придавлю еще ненароком. Кроха совсем.
Вот вам и жалость, во всей красе. Мнение о Полссоне, металось от диаметрально противоположных концов со скоростью света, в моем мозгу. Но за чередой столь противоречивых поступков и слов, невозможно было не рассмотреть главное.
Продолжая стоять, как истукан с пакетом в руках, в котором находилось мертвое животное, я осознала, что именно таким странным способом получила от Рэгги благословение на то, чтобы без спроса шнырять по его мастерской. Удивительно, но у нас было нечто, что могло объединить любые темпераменты — одиночество.
Только, вот Рэгворд обозначил образ той, кого потерял, в то время как я, не могла позволить себе быть откровенной, хотя плести старую паутину лжи надоело до тошноты.
Но «сракотень» выражалась, даже, не в произошедшем, потому что это был комплекс мероприятий, событий и факторов, довольно затяжной, по моему опыту.
Тем же вечером, этот огромный, странный мужик надрался своим адским пивом и мой чуткий сон ночью, как рукой сняло. Несколько часов я слушала тяжелые шаркающие шаги, которые сопровождались красочным сопением под моей дверью…
Запертой дверью, на которую я теперь горела желанием установить самый натуральный стальной засов.
В том, что это был именно поехавший разумом реставратор, я не сомневалась. Походки всех обитателей Нойншванштайна, за полтора месяца я выучить успела.
Среди кромешной тишины и мрака ночи, который разбавляли тлеющие угли в камине, я странным образом, не ежилась от страха. Все лучше, чем ждать прихода того, кто действительно мог прикончить меня, хотя, Рэгги в этом списке, с недавних пор занимал почетное второе место.
Чего теперь от меня хотел этот здоровяк, оставалось только догадываться, но на протяжении двух недель, сопение и шарканье стало едва ли не привычным делом с редкими исключениями.
Днем, я смело заходила в мастерскую к реставратору, чтобы пополнить запас дров и покормить с пипетки Роджера. Кличка для питомца нашлась сразу, учитывая какая «красотка» ухаживала за ним.