— Нет. Я читала заключение врача, при приеме на работу, — выпалила Хильда.
— Имя, возраст, наследственные заболевания, группа крови…., - медсестра торопливо вносила данные в компьютер. — У нее родные есть?
Последний вопрос прозвучал особо мрачно.
— Даже не знаю…, - в голосе Хильды заметно убавилось бодрости. Она вдруг осознала, насколько мало знает о личной жизни Лоры, от чего стало не по себе.
Через несколько минут подоспели двое полицейских, они подробно расспросили о том, как обнаружили пострадавшую, и убедившись, что нет никакого криминала, заметно успокоились и убрались восвояси, сдерживая вздох облегчения.
В туристическом раю Баварии редко случались инциденты серьезнее утери личных вещей. Даже кражи были из ряда вон событием. Это расслабляло местных правохранителей, чего нельзя было сказать о врачах.
В зимний период, даже, расширяли штат сотрудников неотложной помощи.
Хильда позвонила матери, чтобы рассказать о приключившемся несчастье и через полчаса примчался отец. В замке, в самом разгаре был фуршет перед представлением.
Тишина снова воцарилась в коридорах приемного покоя, только медсестры попрятались, оставив свою дежурную коллегу за конторкой регистратуры.
Рэгворд так и остался сидеть на полу, рядом на стульях расположились Хильда, Иво и Бронель. Последний, в виду своего возраста периодически совал под язык крохотные пилюли и тяжело вздыхал. Никто не решался произнести и слова, даже Иво, который считался несостоявшимся врачом, а за глаза разбирался в заболеваниях похлеще лицензированного медика, не решался строить предположения. Для него была бездонной тема нетрадиционной и восточной медицины.
Тишина висела едва не звенящая. Хильда могла поклясться, что слышит, как щелкают лампочки гирлянды в тот момент, когда они загорались и гасли. Кроме равномерного мерцания огней взгляду не за что было зацепиться. В холле висел телевизор, но его редко включали.
Иво проследил за своей подругой и заметно расслабился, когда понял, что она отлично держится, особенно учитывая, что медицинские учреждения Хильда ненавидела всем сердцем.
Все четверо просидели неподвижно до одиннадцати ночи, когда из дверей оперблока вышел уставший доктор. Вид у него был странный: испуганный и смущенный. О том, какая серьезная борьба происходила за закрытыми дверями операционной, можно было судить по обширным пятнам пота, которые расползлись по форме мужчины.
— Состояние пострадавшей удалось стабилизировать. Все обошлось, но оно остается довольно тяжелое. Огромная потеря крови. Мы сделали запрос по местным клиникам. Нужна третья отрицательная.
Доктор был вынужден прерваться, когда посетители облегченно загудели и стали обниматься. Вот только странный лохматый тип, в овчинном тулупе, не двинулся с места и пытливо вглядывался в лицо врача. Проницательный взгляд причинял почти физический дискомфорт.
— Но с ней все будет в порядке? — с тревогой спросил Бронель, пытливо всматриваясь.
Доктор замялся и опустил глаза, будто взвешивал стоит ли ему говорить то, что его смущало. Он помнил о врачебной тайне. Одна деталь, которая обнаружилась уже после ряда реанимационных манипуляций не давала ему покоя. Это не относилось к состоянию девушки напрямую, но могло послужить неплохим объяснением тому, как ей удалось выжить в условиях, в которых ее обнаружили при такой колоссальной потере крови. Эта жуткая деталь, буквально стояла перед глазами, вызывая в памяти подробности одной давней поездки в Эфиопию.
Девушка была оказалась невероятно закаленной и явно не поддавалась панике. Учитывая тот факт, что на ноге была разорвана крупная артерия, потеря крови могла привести к летальному исходу, если бы не относительно спокойное сердцебиение.
Можно было предположить, что пострадавшая все время провела без сознания, после падения, но это было не так. Она перевязала себе ногу, чем и спасла жизнь и при такой травме височной доли черепа, приняла верное решение оставаться на месте. Хотя, странно, что она вообще могла соображать. Подобные повреждения были очень болезненны.
Самый низкий болевой порог не мог объяснить того, что несчастная не скончалась от болевого шока, но кардиограмма не оставляла сомнений — сердце не перенесло особой нагрузки.
— Мы оставим пациентку в палате интенсивной терапии. Благо обошлось без обморожений. Не буду сгущать краски, как ни как Рождество на носу. Это настоящее чудо. Думаю, что все обойдется. Она очень сильная…