— Я заберу ноутбук, — объяснил он. — Не хочу терять время попусту.
Через несколько минут он явился снова — за телефоном. Потом — за принтером. Еще раз — за бумагой. Когда он заглянул снова — на этот раз за ножницами, Наташа выразительно посмотрела на него и прямым текстом попросила оставить их в покое.
Разговор между тем шел и о нем тоже.
Старцева далеко не была уверена в успехе, когда решила позвонить Наташе Белостоцкой и поговорить о злополучной статье. К ее удивлению, Наташа не только не возмутилась, а, напротив, обрадовалась и предложила встретиться немедленно.
Наташа рассказала всю правду без утайки: об итальянце, о сделке с ним и о причине, которая побудила ее пойти на эту сделку.
— Так он иностранец? — разочарованно спросила Аня.
— Итальянец.
Проклятье! Враги Андреади размножаются в геометрической прогрессии. Сначала Мика, которую Старцева первой записала в преступники, потом Павел Петрович Лучков, а теперь еще и итальянец.
— Я думала, он просто хочет публично унизить Андреади, — рассказывала Наташа. — И никак не предполагала такого конца. Это такой ужас — быть замешанной в дело о самоубийстве. Ведь меня вызывал следователь. Допрашивал, как настоящую преступницу. Хотя я ни в чем не виновата. Я написала правду, и только правду. Коллекция действительно ужасна.
— А что следователь говорил о прощальных письмах Андреади? Они подлинные?
— Да, сомнений нет. Их действительно написал Андреади.
Старцеву эта новость совсем не обрадовала. Версия о причастности Мики к убийству или самоубийству Андреади рассыпалась в прах.
— А может, он не итальянец? — с надеждой спросила Старцева. — Может, он просто притворялся итальянцем, а на самом деле русский?
— Нет, не думаю, — покачала головой Наташа. — Он говорил по-итальянски, приглашал к себе в Италию, а зовут его Пауло Лучано. Нет, он итальянец, — решительно сказала Белостоцкая.
— Пауло Лучано? — не поверила своим ушам Старцева. — Ты не ошиблась?
Ситуация запуталась вконец. София тоже упоминала это имя, так зовут человека, который вот-вот вложит капиталец в бизнес Андреади. Что же это получается? С одной стороны, он печется об успехе коллекции, а с другой — нанимает журналистку, которая должна разгромить ее в пух и прах. Но и это еще не все.
— Павел по-итальянски будет Пауло? — спросила Старцева Наташу.
— Да.
— А фамилия Лучков в Италии могла бы звучать как Лучано?
— Пожалуй.
Вот так номер. Ко всему прочему, он еще и национальность меняет, как галстуки к костюму. Пожалуй, Зотов был прав, напрасно она тратит время на поиски Мики. Гораздо интереснее сейчас познакомиться с этим «руссо итальяно».
— Я вряд ли смогу тебе помочь, — растерянно развела руками Наташа. — Лучано не оставил ни визитки, ни номера телефона. Он сам звонит мне. Последний раз это было сразу после того, как в газетах сообщили о смерти Андреади. Итальянец поблагодарил меня за отличную работу. Сказал, что даже не рассчитывал на такой результат. И еще добавил, что место редактора уже у меня в кармане. Как будто после всего, что случилось, я могу принять от него хоть какое-то предложение!
— А где вы встречались?
— В кафе «Парадиз». На площади рядом с Рижским вокзалом.
— Почему именно там?
— Он сам предложил, — ответила Наташа.
— А ты, случайно, не заметила, какая у него машина? И в какую сторону он поехал после того, как вы расстались? — Старцева была бы рада любой информации об этом человеке.
— Машина? — задумалась Наташа. — Какая же у него была машина? Постой! Но у него не было машины. Он пошел пешком. Ну да! Я села в такси и, уезжая, заметила, как он пересекал площадь. А парковка была прямо рядом с кафе.
— Великолепно! — обрадовалась Старцева. — Значит, можно предположить, что возле Рижского вокзала есть место, где живет или, по крайней мере, бывает этот синьор Лучано. Может, там мне удастся хоть что-то о нем узнать? Спасибо, Наташа, ты мне очень помогла, — искренне поблагодарила она Белостоцкую.
— И тебе спасибо. Я так рада, что поговорила с тобой. Мне стало гораздо легче. Знаешь, я здесь ужасно одинока. И Андрею я тоже ничего не могла сказать. Он убил бы меня за эту сделку.
Старцева с вежливой улыбкой выслушивала ее признания, а сама мысленно была уже на площади. «Вот интересно, — вдруг подумала Аня. — В каком кошмарном сне этой рафинированной девице могло присниться, что она исповедуется перед какой-то Старцевой? Впрочем, не такая уж она и мымра, какой кажется с первого взгляда».