Я медленно поднялся на ноги.
– Вон оно что!
– Это, знаешь ли, многое объясняет – на такое мог пойти только безумец... или наркоман... А днем, когда официально объявили о его смерти, американцы запустили по «Голосу...» записи его переговоров с террористами... Хорошенький переполох поднялся...
Сейчас они будут делать вид, что Аскольд обвел их вокруг пальца, подумал я. А они и знать ничего не знали.
– Арестовал всю верхушку... Под шумок, знаешь ли...
– Акция... – с трудом проговорил я.
Он протянул мне жестяную кружку.
– На, попей... акция остановлена, разумеется. Такое затеять! Отбросить страну в темные века! Комиссия по правам человека открывает здесь свое представительство при американском посольстве... Они проследят, чтобы не было... перегибов.
– А... комитет по делам подопечных?
– Будет распущен, разумеется. Но не сразу – со временем. Сейчас повсюду такой хаос... паника... что без централизованного руководства не обойтись. Да и реформы давно уж назрели... так что мы займемся подготовкой, планированием... У комитета будет исключительно консультативная функция. Впрочем, возможно, с правом вето.
– Погоди-погоди... Мы? Кто будет стоять во главе комитета?
– Согласно традиции, – сухо пояснил Гарик, – ключевые посты наследуют старшие представители клана; обычно из генеральных ветвей, реже – из боковых. Аскольд, понимаешь ли, устранял неугодных не только среди людей... по странному совпадению погибли почти все Старшие клана Палеологов.
– Так значит остался...
– Верно, – кивнул Гарик. – Я. Тебе-то, Лесь, не стоит беспокоиться. По-моему, у нас с тобой всегда были хорошие отношения...
Надо же, как удачно все получилось – во всяком случае, для Гарика. Интересно, подумал я, когда это срезало верхушку клана? Уж не после падения ли Аскольда? И тут же понял, что не хочу об этом знать...
– А... Что с Себастианом, Георгий?
– Я его изолировал. Временно. Похоже, у него сильный шок. Это он нашел Аскольда в кресле – мертвым. Ничего, побудет под медицинским присмотром пару дней, придет в себя... Ты его навестишь, он про тебя спрашивал.
– Надеюсь, с ним не произойдет никакого... досадного несчастного случая?
– Да за кого ты меня принимаешь, Лесь? – очень удивился Гарик. Но тут же сменил тон. – Мы с тобой понимаем друг друга. Никто его и пальцем не тронет, Себастиана... Палеологов стараниями Аскольда осталось очень мало... Возможно, он станет моим потенциальным преемником...
– Ясно...
– За ним следят, чтобы он сам никакой глупости не сделал, вот и все. Потому-то я и хочу, чтобы вы поскорей увиделись... Ты, вроде, всегда на него положительно влиял...
Я подумал – а как же!
– Так что и тебя сейчас отведут в медпункт, – продолжал Гарик, – он тут же, при тюрьме, расположен, но не беспокойся... хороший медпункт, тут знаешь, какие специалисты работают...
– Не сомневаюсь, – кисло сказал я.
– Потом поедешь домой, отдохнешь. Я тут тебе машину выделил. Я очень на тебя рассчитываю, Лесь... Вот придешь в себя, так и поговорим... Возможно, тебе придется принять на себя руководство Научно-Техническим центром...
– То есть – как?
– А что? Давай не будем друг другу головы морочить – человек на этом посту нужен...
– Свой человек...
– Лучше – свой... Но главное – просто человек. Нужно поставить все на свои места, Лесь. Не дается нынешняя наука грандам, не их это дело... вот пусть люди и отдуваются за великую державу... Иначе американцы скоро спляшут на наших могилах...
Он замолчал и недоуменно поднес руку к глазам.
– Что-то паршиво мне... устал, видимо... Ладно, Лесь, не тушуйся. Сейчас тобой займутся, чтобы ты к завтрашнему утру был у меня в лучшем виде...
– Да я еще долго...
– И знать ничего не хочу.
Он выглянул в коридор и позвал охрану... или это уже была не охрана, а обслуга... разве поймешь... меня подхватили под руки и повели в медпункт. Я бы и сам пошел – попытался вырваться, но ребята держали крепко, должно быть, неплохой навык был...
Город, казалось, вымер – с улицы не доносилось ни звука. За то время, что я провалялся в правительственном госпитале, вагоны успели отогнать, людей водворить на место, вспыхнувшие было стихийные беспорядки – подавить; и сейчас все – и люди, и гранды – отсиживались по домам, приходя в себя после яростной бури, сметающей всех и вся. По телевизору крутили одни только новости, трансляции с заседаний многочисленных комитетов и музыкальные паузы, а по третьей программе запустили СиЭнЭн, что уж вообще ни в какие ворота не лезло! Все равно понять ничего нельзя было – все потонуло во взаимных обвинениях и торопливом сведении счетов...
Потом начались звонки.
Сначала позвонила Валька – я слышал, как она рыдает там, у телефона. Оказывается, связь с Левобережьем была прервана еще до начала Акции. До них волна репрессий так и не докатилась – пришли какие-то повестки, было велено собираться с вещами, на мостах поставили кордоны, а к пристани подогнали баржу, она проболталась на приколе почти сутки, а потом так же незаметно отвалила. Судя по тем слухам, которые до нее доходили, в Городе была чуть ли не поголовная резня, и Валькина мама с удовольствием прорыдала весь день, оплакивая кормильца. Я тещу разочаровал – сказал, что потрепали немножко, но все в порядке, и велел сидеть там, пока все окончательно не успокоится. Мог бы Вальку и обрадовать – Гарик письменно подтвердил мое назначение и прислал копию приказа на дом, но почему-то язык не повернулся.
Потом позвонил Ким. Ему повезло – в ночь Акции он дежурил на электростанции. Стратегически важный объект – там и пальцем никого не тронули. Похоже, он даже не знал, что происходит, – пока кто-то не включил радио... Он тоже пытался тогда прозвониться, но не мог... С ним все в порядке, кот Васька передает мне привет и наилучшие пожелания, он вновь приступает к Нашему Общему Делу... С него все как с гуся вода, с Кима, – должно быть, потому что он один раз уже все потерял и с тех пор разучился обращать внимание на окружающий мир. Я сказал ему, что скоро у него под началом будет целый вычислительный центр – и совершенно законно, но он даже не обрадовался. Видно, не поверил.
Гарик позвонил вскоре после Кима.
– Как ты себя чувствуешь, Лесь? – спросил он, но голос звучал равнодушно, видно, спрашивал просто вежливости ради. Соответственно, и я не стал особенно распространяться.
– Ничего...
– Приходи в институт.
– Лучше бы все-таки завтра, Гарик...
– Это срочно, Лесь.
Голос у него был какой-то не такой – опять политические игры, что ли? Я включил телик. У диктора-мажора на экране был несколько ошеломленный вид.
«Сегодня последовали некоторые перемещения в правительстве. Со своего поста снят директор службы безопасности, в последнее время самовластно присвоивший себе функции Председателя Комитета по делам подопечных. Управление комитетом временно взял на себя ранее исполняющий обязанности Окружного Попечителя по делам науки и техники... Снят со своего поста Заведующий бюро агитации и пропаганды, а также несколько других официальных лиц, о чем будет сообщено позднее. По некоторым сообщениям начинается формирование коалиционного правительства с пятидесятипроцентной квотой для людей и с последующими соответствующими изменениями в государственной политике».
Тогда я поймал «Голос...», но и по «Голосу» было все то же самое – вот что удивительно. Сроду такого не наблюдалось. Но что-то там проскользнуло такое... я и сначала не сообразил, а потом насторожился. Прибытие Комиссии по правам человека задерживается... на неопределенный срок...
Никаких пояснений.
С улицы раздался гудок – я высунулся в окно и увидел, как к подъезду подкатывает шикарный черный «кондор». Я все ждал, когда из него вылезет мажор, но «кондор» просто стоял и гудел, и я, наконец, понял, что машину прислали за мной.