— Си, си.
— Грасси придет за мною сюда, в аптеку.
— Си, си! — Джулия объяснила, что она пошлет Грасси к себе домой.
— Что ж, ладно. Бене, — согласился Петр, вспомнив про наглых фрицев. Конечно, там ему будет безопаснее. — Показывай, где виа Рома.
— Дуэлия. — Девушка ткнула пальцем в бумажку, потом себе в грудь.
— Понимаю. Отдать Дуэлии.
— Си, си.
Она накинула плащ и вышла вместе с Петром на улицу. Прошли немного вперед, на перекрестке повернули направо. Джулия показала на табличку, где значилось «Виа Рома», и вытянула руку в ту сторону, куда ему полагалось идти.
Петр взглянул на номер углового дома. Шестьдесят четыре.
— Ага, в том конце, значит. Бене, понял.
Девушка нежными, крошечными пальчиками пожала его руку и побежала обратно в аптеку.
Нужный дом был на самой окраине. Ничем не примечательный двухэтажный дом с ободранной штукатуркой. То ли обветшал, то ли сюда долетали пули, когда дивизия «Пьяве» под командованием генерала Табеллини уничтожала батальон немецких парашютистов. Двери квартиры номер два выходили на небольшую террасу. Петр поднялся по ступенькам и постучал. Ему ответил звонкий и высокий, словно детский, голос:
— Аванти!
Петр переложил пакет в левую руку и безотчетно поправил ворот рубашки, пригладил усы. В передней было темно. Петр, не зная, куда повернуть, споткнулся, стукнулся обо что-то, что-то уронил. Чья-то рука распахнула дверь, и тот же голосок пропел совсем рядом:
— Ки?
— Пьетро, — ответил Петр и шагнул в полосу света…
— Пьетро? — голосок ее стал еще звонче. — Бенвенуто!
Он прошел в комнату. Перед ним стояла девушка, как две капли воды похожая на Джулию. Такая же юная, такая же красивая. Только у этой волосы чуть посветлее. И взгляд не такой мягкий и ласковый.
— Вы Дуэлия? — спросил он, хотя с первой минуты понял, что это именно она.
— Си.
Хозяйка на миг задержалась перед зеркалом, проворно — раз, раз — скинула с ног и задвинула под кровать шлепанцы. Влезла в туфли. При этом она не умолкала ни на секунду. Петр, конечно, ни слова не разобрал. Он подошел к ней и протянул листок с запиской Джулии.
— Если вы Дуэлия, вот вам письмо.
Дуэлия пробежала глазами записку и шмыгнула за занавеску — в другую половину. Но и оттуда доносился ее звонкий голосок. Усмехнулся Петр, дескать, как из пулемета строчит, и оглядел комнату. Вдоль стен — кровати, обе они застланы одинаковыми одеялами и одинаковыми же кружевными покрывалами. Дуэлия между тем собрала на стол и вынесла бутылку вина и стакан.
— Прего!
Петр показал, что стаканов не хватает, еще, мол, нужен один. Девушка сначала вроде отнекивалась, потом засмеялась, принесла второй стакан. Петр налил вина себе и сей, поднял стакан, чокнулся.
— Вива Джулия и Дуэлия!
— Эввива Пьетро!
Выпили. Это было душистое, молодое, слегка вяжущее рот красное вино. Дуэлия видела, что гость по-итальянски понимает с трудом, но это нисколько не умерило ее словоохотливости. Когда съели по кусочку сыру, она достала из комода альбом с фотографиями и положила на стол. Вот они сняты вместе с сестрой. Младшей, Джулии, годик, а ей самой — два. Забавные, будто куколки… Потом она показала на мужчину, лет тридцати — тридцати пяти. Он был в солдатской форме. По скорбному тону девушки Петр понял, что их отец погиб на войне.
Девушка ткнула пальцем в грудь и сокрушенно охнула:
— Абиссиния… Бах!
— Значит, отец ваш убит на войне в Абиссинии?
— Си, си, его убил Муссолини…
— А матушка… Как же это будет по-ихнему? Ма-ма?
— Мамма? Мамма… — Дуэлия склонилась щекой на ладонь, повздыхала и закрыла глаза, опять же сердито сказав что-то в адрес Муссолини.
«Сколько семей обездолил этот Муссолини, сколько детей сиротами сделал… Фашизм… Война…» Вдруг он почувствовал, как стеснилось сердце и от внезапно нахлынувшей тоски потемнело в глазах. Ему почудилось, что это не Дуэлия стоит перед ним, а рыжая, голубоглазая Вика. Захотелось встать, выйти на простор и двинуться — через горы, леса, реки и моря — на восток, вернуться к любимой. Прижать ее к груди, приголубить.
Постучали в дверь. Он вздрогнул. Дуэлия схватила его за руку, быстренько втолкнула в другую комнэду и бросилась к дверям:
— Кто там?
— Альфредо Грасси.
— Синьор Грасси? — Дуэлия отперла дверь.
— Чао, Дуэлия! — Грасси прошел к столу, сел и с жадностью глотнул вина из стакана Дуэлии. — У-ух!..
Набегался, похоже, устал, и все же Петру никогда еще не случалось видеть его таким довольным и оживленным.