6
После боя с мотоциклистами прошло два дня. Партизаны сидели на голодном пайке. Итальянцы почему-то не появлялись. «Что это — за своеволие наше рассердились или немцы устроили засады на дорогах? Как теперь быть? Может, рискнуть и вернуться в ущелье… В здешних-то норах чуть дождик, так водой заливает, сунешься втроем-вчетвером и сидишь, поджав ноги. Как же быть? Послать бы Логунова с Ишутиным в город на разведку, но если немцы усилили посты? Если перехватят в пути?..» Леонид решил, что надо потолковать с ребятами, может, они что-нибудь разумное предложат?..
По дороге Леонид хотел заглянуть в самую просторную из пещер, где устроили Дрожжака и Сажина с его разросшимся хозяйством. Дрожжак пошел на поправку, но та первая ночь, когда он метался и бредил, крепко сказалась на нем. Лицо совсем вытянулось, черты обострились, и без того большой рот стал еще шире. К тому же понервничал эти дни лишнего. Леонид понимает его — полтора года Дрожжак жил мыслью, что настанет час, когда он отомстит за все обиды, боль и муку, и, как назло, не сумел принять участия в двух успешных налетах на врага.
Вот и сейчас он вылез из своего логова подышать свежим воздухом, прилег на заботливо расстеленную кем-то плащ-палатку и жалуется на судьбу:
— Невезучий я человек… Надо же, в такое время и вдруг — с копыт долой.
— Успеешь еще, Коля, навоюешься, — говорит Ишутин, пристроившись рядом. — Кому действительно не везет, так это мне. — Он затягивается сигаретой, спрятанной в кулак, и, заглядывая в пещеру, спрашивает: — Кто там просил оставить? Не то сам докурю.
Петя отдает кому-то окурок, потом снова поворачивается к Коле. Тот улыбается.
— С такой красоткой познакомился, а говоришь — не везет.
— А ты знаешь, любовь — это хлопотное дело. Больше маеты, чем радости… Сегодня, как стемнеет, она должна прийти к мосту.
— Так чего ж ты зеваешь? Иди.
— Иди, говоришь…
— Командир, что ли, не отпускает?
— Заикнуться-то боюсь. И в тот раз…
— Баню устроил?
— Нет, ни слова не сказал.
— Так в чем же дело?
— Ты, оказывается, Коля, не раскусил еще Колесникова. Если бы он отругал на чем свет стоит, туда бы сюда, а он… ни слова не сказал. Тут-то и собака зарыта.
— Правильно соображаешь, Ишутин. Кой с кем разговаривать все равно что воду в ступе толочь, — усмехнулся Леонид, выползая из-за кустов.
— Ты не сердись на него, командир, отпусти на свидание, — сказал Коля. — Кто знает, когда еще случай такой подвернется.
— Я и пришел к вам, чтоб насчет этого посоветоваться. — Леонид ласково обнял Дрожжака. — Ну как, на поправку пошло? Перепугал же ты нас. Думали, воспаление легких. Скажи Петру спасибо, а то неизвестно, сколько бы еще провалялся.
— Вот ты за это и отпусти его, — настаивал Дрожжак.
Петя из-под бровей метнул быстрый взгляд на командира.
— Ты что, или вправду влюбился?
— Где уж там вправду, товарищ командир, — заюлил Петя, чуть ли не в первый раз прибегая к столь официальному обращению. — Меня в Сибири законная жена дожидается.
— Так в чем же дело?..
— Без женского пола мужик мохом обрастает, товарищ командир. Жизнь без баб, как весна без соловья, ни красы, ни вкусу…
— А ты успеешь до закрытия аптеки?
Это значило, что командир согласен отпустить его. Петя вскочил. Но Леонид его тут же схватил и пригнул к земле.
— Не забывай, где находишься!
— Простите, Леонид Владимирович. А она сама придет. К мосту. — Петр опустился на корточки. Было заметно, что он очень разволновался.
— Тогда жми, — сказал Леонид, — только смотри! — Увесистый кулак Леонида оказался у самого Петиного носа. — Не вздумай обидеть девчонку. Милуйся, но не забывайся, держи себя в узде.
— Есть! Разрешите идти?
— Не спеши. Пусть Джулия разыщет Орландо или Москателли и скажет, что мы не можем дольше здесь оставаться.
— А если она их не найдет?
— Пусть к парикмахеру обратится за помощью. Город небольшой, а мужчина мужчину быстрее разыщет. Важнее, конечно, чтоб Москателли пришел.
— Сделаю! Только разреши мне, командир, Сережу с собой прихватить. Раз такое поручение, боюсь, не смогу ей все объяснить.
— А не будь такого поручения, и без толмача бы обошелся, а? — лукаво улыбнулся Леонид.
— Эх, Леонид Владимирович! Она вздохнет, я вздохну — и поймем друг друга без всяких слов. Да и по-итальянски я уже кое-что смыслю. Но дело есть дело. — Он заглянул в пещеру: — Сережа, спишь, что ли? Иди-ка сюда…
Нелегко было Петру дождаться темноты. Куда делась его обычная жизнерадостность и беспечность! Это заметил даже Никита Сывороткин. Подполз, присел рядом и спросил: