Габи с Гуннаром будто оказываются на одной волне, она подхватывает образы, которые Гуннар посылает ей, развивает их, достраивает. Она слышит слова Гуннара, но в иллюзии их говорит Тьери. Габи воспроизводит воспоминание, общее воспоминание Айслинн с Гуннаром. Она чувствует себя, будто радио, настроенное на определенную волну.
- Когда все закончится, - говорит Тьери. - Я хочу остаться здесь. По-моему, это чудесное место.
Айслинн, которая стоит между Гуннаром и Раду, заливается слезами ровно одновременно с Айслинн, которая стоит на коленях, пачкая алое платье.
- Не плачь, дочка, - говорит Тьери. - Все заканчивается и все продолжается. Разве не чудесное место, чтобы отдохнуть?
И место действительно чудесное. Солнце бьется между листьев, поют птицы, шуршат маленькие зверьки. Спокойное место, где даже в смерти продолжается жизнь.
Обе Айслинн говорят одновременно, совершенно синхронно:
- Замечательное место, только ты не будешь лежать здесь и любоваться солнцем, ты останешься под землей, в темном и холодном месте, где мы никогда не сможем...
Голос Айслинн из воспоминания прерывается всхлипом, за нее заканчивает Айслинн из будущего:
- ... хотя бы увидеть тебя.
Габи впервые чувствует себя зрителем, а не режиссером в собственной иллюзии. Ощущение странное, но довольно интересное.
- Эта боль тоже пройдет, милые дети, - говорит Тьери. - Как проходит любая боль, если только суметь ее отпустить.
Гуннар говорит:
- Море.
Ощущение удивительной синхронности с разумом Гуннара не исчезает, и Габи снова воспроизводит картинку из его воспоминаний: бьющиеся волны осеннего моря. Наверное, это тоже ноябрь, деревья уже окончательно обнажены, но снега еще нет. Корни деревьев обмывает море, вышедшее из берегов. Тьери стоит у этого моря, оно касается его, но отступает, будто не решаясь поглотить. Его ученики стоят в отдалении, они только смотрят.
- Что вы наделали? - спрашивает Тьери. - С кем вы заключили сделку?
- Это ради тебя, - выкрикивает Раду, и его голос тонет в плаче чаек, тут же отзывающемся ему.
Волна накатывает на берег, наконец, намочив Тьери ботинки.
- Нет, - говорит Тьери. - Это ради вашего эгоизма, из-за вашего неумения и нежелания отпустить меня в срок.
Ученики Тьери жмутся друг к другу, как дети, даже серьезный Гуннар, даже отстраненная Ливия.
- Я допустил ошибку, я чему-то вас не научил, - говорит Тьери. В голосе его звучит горечь. - Я мог бы исправить эту ошибку, если бы...
Волна ревет, и Тьери замолкает, но уже не продолжает, когда море утихает тоже. Некоторое время он смотрит в небо, чайки носятся по нему, будто обезумевшие, им передается волнение воды.
- Но я не сделаю этого, - говорит Тьери. - Я тоже не могу. Я слишком люблю вас. Вы все еще мои дети. Вы всегда будете моими детьми. Мы все оказались слишком слабы.
Айслинн из воспоминания смотрит на песок под ногами, не решаясь поднять глаз. Настоящая Айслинн стоит по пояс в воде, ее длинные рыжие волосы мокры, и она не отводит глаз от Тьери, будто пытаясь исправить свою ошибку и наглядеться на него сейчас.
- Дерево, - говорит Гуннар в голове у Габи. - То самое, в Аменти.
И Габи легко воспроизводит образ дерева с плодами человеческих черепов, с вечными и золотыми листьями, означающими непрерывное умирание. Габи и сама появляется в иллюзии, она сидит на толстой ветви, срывает один из черепов, держит в руках. Он теплый, внутри него горит огонь чьей-то души.
Айслинн стоит под деревом, задирает голову и смотрит на Габи без ненависти, только с усталостью и болью. Тушь у нее потекла, помада размазалась. Этот жуткий, клоунский макияж, впрочем, удивительным образом подчеркивает ее красоту, будто она подсвечивается этим контрастом.
Габи вертит в руках череп, касается пальцем края глазницы, проводит, очерчивая контур.
- Айслинн, - говорит Габи. - Я не хочу делать тебе больно. Я знала тебя, пусть и не так уж хорошо. Я знаю, что ты не плохой человек, что ты не чудовище. И не стала им, потому что ты одна из всех пытаешься разрушить мир не из страха, а из-за любви.
Габи протягивает череп Айслинн, и она берет его, а потом бросает, будто обжегшись. Череп разбивается в пыль.
- Я тоже плохой человек. Я убивала этих людей. Тоже.
- Но ты еще способна понять, Айслинн. Гуннар и Раду не способны. Я люблю Раду больше всех на свете, но он не способен понять, почему плохо уничтожить жизни миллиардов людей. А ты способна. Потому что ты лучше всех усвоила урок вашего Учителя. Он не хотел, чтобы вы убивали или умирали из-за него. Он хотел, чтобы жизнь продолжалась и без него, он надеялся, что вы сумеете его отпустить. Но даже когда вы ошиблись, он не перестал любить вас.