Он проникает в суть телевидения, в самые глубокие его лакуны, где скрываются чудовища, порожденные массовым сознанием миллионов людей, их нереализованными желаниями и непроговоренными страхами.
Волна набирает силу, и вот Калеб видит все, что когда-либо транслировалось, от черно-белого ситкома "Я люблю Люси" до сегодняшних новостей на CNN. Сначала Калеба накрывает этой лавиной, но вскоре он снова начинает осознавать себя. Картинки пляшут перед глазами, заменяя его мысли. Стоит ему подумать о чем-то, и он видит это на экране.
Стоит Калебу вспомнить о своей цели, и он видит репортаж из Джонстауна. Он хмыкает, а потом говорит себе:
- Готов.
И видит, как американские солдаты в Ираке отдают честь какому-то генералу.
Калеб начинает читать заклинание. Он еще не произносил его вслух, но слова ложатся на язык неожиданно легко, будто он всегда знал, как их читать. Слова текут, и им единственным Калеб не находит никаких соответствий. Вокруг бегут ошибки, исполосованный цветными пятнами экран маркирует отсутствие сигнала.
С каждым словом заклинания, Калеб чувствует себя все более могущественным, его охватывает чувство запредельной свободы и понимания, похожее на то, которое накрыло его, когда Айслинн давала ему магию.
Он понимает в один момент - Бог вовсе не хочет смерти этих людей, конца их мира. Бог не хочет этого, но этого хочет Калеб. Калеб делает это для себя, и всю жизнь он все делал только для себя.
Он никогда не понимал, что такое Бог и что такое любовь. Он не терял веру, он просто никогда не верил. Будто длинное уравнение наконец-то разрешилось коротким ответом. И этот ответ был: нет. У Калеба не было ни веры, ни Бога.
Но его желание сотворить ад для этих людей - правда. Калеб замирает, произнеся последнее слово. И все взрывается силой. Калеб впервые по-настоящему понимает, что такое его Слово, что такое Вера.
Он смеется, даже не понимая, в реальности это делает или внутри собственного воображения. Впрочем, он не уверен, что есть другая реальность, кроме всеобщей фантазии.
Калеб понимает, что легчайшим движением мысли, он может оказаться на всех телеэкранах мира, работающих и нет. Он понимает, что видит и знает поименно всех, всех этих людей перед телеэкранами. Что каждый из них будто соединен с ним невидимым каналом. Калеб может оказаться и на всех радиоволнах, и его голос чувствует людей, слышащих его. Он видит всех одновременно: семьи перед телевизорами, людей в спортивных барах, скучающих на работе охранников, домохозяек, закинувшихся валиумом, детей, оставленных дома ушедшими в ресторан родителями - им нет числа. Дальнобойщики, слушающие радио, чтобы не заснуть, включившие радио от скуки на ночном дежурстве, подростки, решившие уединиться и заглушить издаваемые ими звуки с помощью музыки.
Всех их Калеб чувствует, их миллионы. И Калеб говорит:
- Зрители и слушатели! Вот и настал день последнего искупления.
И Калеб знает, что может без труда передать им веру в свои слова, заставить их поверить любой глупости, которую он исторгнет из себя.
- Кем вы были все это время? Что вы делали со своими жизнями? Задайте себе этот вопрос. Правильно ли вы жили, родные и близкие, братья и сестры? В согласии ли вы были сами с собой? Нет ли внутри вас несчастья, которое делает вам больно каждый день и час? Кто вы такие?
Внутри Калеба вот есть несчастье, и делал он все неправильно, и злость в нем цветет от того, как фатально он везде ошибался. Сейчас Калеб понимает это ясно, он впервые чувствует полную осознанность. Впервые между тем, кем Калеб видит себя и тем, кем он является, нет никакого самообмана. Впервые они равны.
Калеб знает себя самого и ему кажется, будто знает он и всех людей, принадлежащих ему сейчас. Калеб чувствует, как трепещут их сердца, как глаза их обращаются внутрь их душ, выискивая там пятна черноты, которые всякий найдет.
- Зачем вы? Что вы сделали с великим даром, который предоставил вам Господь?
И говоря "Господь", Калеб перестает обманывать себя, наконец, до самого конца. Он прекрасно знает, что лжет - Господь здесь не причём. Господь дал этим людям жизни не для того, чтобы Калеб отбирал их. Не для того, чтобы люди были несчастны, но для того, чтобы они были счастливы.
Калеб, наконец, понимает все, но снова лжет. Как это иронично.
- И, наконец, что вы должны делать, чтобы стать счастливыми? У меня есть ответ на этот вопрос. Он очень прост.