Антон, знатный скептик, и к тому же студент-медик, говорил, что на кладбище даже меньше вероятность встретить гопника, который из тебя дух вышибет. Строго говоря, пить на кладбище более безопасно, чем пить на скамейке в парке.
Они шли некоторое время, пробираясь по лабиринтам дорожек в самое древнее место, туда, где все было завалено снегом, а простые железные кресты давным-давно покосились и расстояние между могилами было больше, чем на основной территории кладбища.
Артем и его друзья никогда не оставляли на кладбищах мусора. Вика вот считала это непорядочным, иногда она даже забирала банки, оставленные кем-то другим. Поэтому скамейка, на которой они часто сидели, древняя и железная и место вокруг нее были чистыми.
Рассевшись, они принялись за коктейли. Кириллу места не хватило, он остался стоять, сжимая банку со своим пойлом и даже не поднося ее к губам для приличия. Они о чем-то болтали, вроде бы, о том, чем школа отличается от университета, смеялись громко и весело. Всем было хорошо, кроме Кирилла, он молчал и смотрел куда-то поверх них, думая о чем-то своем. Артем готов был спорить - о том, как склеить Вику, наконец.
Ничего-то у тебя не получится, с удовольствием подумал Артем, даже засмеявшись вдруг не в самый подходящий момент. Он очень хорошо запомнил, о чем подумал и что тут же засмеялся, потому что именно в этот момент снова глянул на Кирилла, чей отсутствующий взгляд сменился испуганным, а от кожи враз вдруг отлила вся краска, делая его похожим на мертвеца.
- Т-там, - запищал Кирилл, смешным, ужасным голоском. Вика обернулась и вдруг завизжала страшно, а Антон вскочил со скамейки.
- Ребят, вы что прикалываетесь? - пожал плечами Артем. Худший кошмар его воплощался сейчас: он был в дурацком положении, не успев вовремя отследить шутку. Обернувшись через секунду, Артем увидел фигуру, закутанную в просторный плащ. Фигура эта двигалась вокруг какой-то могилы впереди, совсем уже древней.
Артем не знал, что она делает, но ему вдруг пришло в голову: так звери загоняют свою добычу. Фигура наворачивала круги перед могилой, то приближаясь, то отдаляясь, и если прислушаться, можно было услышать какой-то ритмичный шепот.
Артем скорее почувствовал, чем понял, что друзья его удирают, но сам остался на скамейке, даже не шелохнувшись. Странное дело, на первый визг Вики существо внимания не обратило, а вот когда та бросилась удирать, обернулось, вперилось взглядом в их сторону. Существо было абсолютно неподвижно, лица Артем разглядеть не мог, но сияющую белизну его кожи видел.
Он смотрел и смотрел, было в этом его оцепенении что-то самоубийственное. Существо тоже смотрело, не двигаясь в его сторону. Медленно-медленно Артем встал, он слышал голос Вики, но где-то далеко.
Интересно, подумал Артем, вот я обернусь, и что оно со мной сделает?
Артем читал крипи-треды, а оттого знал, что финал истории с замершим существом всегда одинаков. Оно может стоять на любом расстоянии, но бросится с невероятной быстротой, как только отвернешься.
Вместо того чтобы бежать вслед за своими друзьями, Артем сделал шаг вперед, к существу.
И неожиданно, существо показалось будто бы удивленным его смелостью, оно сделало неопределенное движение назад.
Артем продолжал идти, а когда подошел достаточно близко, чтобы не кричать, сказал:
- Здравствуйте.
- Здравствуй, - ответило существо, голос у него был грустный и вполне человеческий. Такое хочется скорее пожалеть, чем бояться.
- Извините, пожалуйста, - начал Артем вежливо. - Что мы прервали ваши, наверное, очень важные дела. Мы не хотели отвлекать вас от чего бы то ни было.
Вежливость обезоруживает.
Существо вдруг откинуло капюшон, и Артем увидел его лицо - человеческое лицо. Он не мог понять, юноша перед ним или девушка, лицо было андрогинным, немного неземным. Но у существа были невероятно красивые глаза, удивительные, иконописные и очень грустные.
Отчего-то Артем вспомнил, как на истории искусств говорили, что у святых, которые должны быть типичными евреями - греческие черты, оттого, что стандарт стиля задавался греками.
Возраст существа был неопределим, ему могло быть семнадцать, а могло быть тридцать.
- Я пыталась загнать духа, - сказало существо. У него, вернее, как выяснилось, у нее, была очень правильная речь, но именно оттого, как безукоризненна она была, создавалось впечатление инородности.