Ливия, Айслинн, Раду и Гуннар тут же падают на колени, склоняют головы. То же самое делают и Кристания с Габи. Артем и Франц переглядываются, пожимают плечами, встретив полное взаимопонимание по поводу сложившейся ситуации, и тоже опускаются на колени.
Шаул, охваченный золотым сиянием, стоит в центре зала. Он все еще не телесен, похож на игру света, невероятной, сказочной красоты. Его лицо закрыто платком, глаза внимательны и теплы.
- Господин, - говорит Ливия, и все остальные шепчут, повторяя за ней. Франц и Артем снова переглядываются. Ладно, думает Артем, по крайней мере, он не то чтобы был совсем не в теме, есть Калеб, который вообще не пришел. А Артем Шаула между прочим уже видел хотя бы.
- Приветствую вас, - говорит Шаул. Его мягкий голос будто бы обволакивает Артема. И он ловит себя на мысли: как можно бояться кого-то настолько прекрасного?
- У вас было много сотен лет для того, чтобы насладиться этой землей.
- Спасибо, господин, мы благодарны за это, - говорит Ливия.
И снова ее братья и сестра повторяют шепотом то, что уже было сказано. Артему кажется, что это какой-то ритуал.
- Теперь настало время для вас отдать долг, который вы клялись отдать.
Взгляд Шаула блуждает, касаясь всех и не останавливаясь ни на ком.
- Вы принесли клятву, - говорит Шаул. - Она нерушима.
- Нерушима, - говорит Ливия, и шепот ее родных вторит ей.
Сияние будто бы распространяется из-под ног Шаула, искры рассыпаются по полу, и когда Артем касается одной из них, он чувствует тепло солнца, впервые касающегося земли с лаской матери к младенцу.
Артем видит, как степенно, по-царски стоит на коленях Ливия. Ее прямая осанка и ясный, тоже очень прямой взгляд действительно выдают в ней императорскую кровь. И, несмотря на униженное положение, сама Ливия униженной не кажется.
Гуннар вроде бы держится так же резко, смотрит прямо и по его породистому, красивому лицу ничего нельзя прочесть, будь он смертельно унижен или преклонил колени с солдатской покорностью. Зато руки его в перчатках конвульсивно сжаты, и это единственное, что выдает его злость.
Раду практически лежит на полу, вытянувшись не то раболепно, не то издевательски. Выражения его лица совершенно не видно. Айслинн стоит на коленях, склонив голову низко-низко, на Шаула она не смотрит. А вот Шаул на нее смотрит, он говорит мягко:
- Где продолжение тебя самой, Айслинн?
И именно в этот момент Калеб, только что поднявшийся, говорит:
- Простите.
Голос у него завороженный, едва ли не экстатический. Артем не видит его лица, но готов поспорить, что на губах у Калеба играет благоговейная улыбка.
Ну и досталось ему, небось, со злорадством думает Артем, от Айслинн за опоздание.
- Теперь все вы здесь. Заключившие этот договор, и Рожденные в нем, а оттого так же должные мне.
- Ты позволишь нам узнать, чего ты желаешь от нас? - спрашивает Ливия, и остальные снова по неведомой Артему причине повторяют за ней.
- Да, - отвечает Шаул. Он улыбается, и от его улыбки будто внутри у Артема разливается тепло, и он едва не падает, обессиленный, на пол.
- Для начала, - продолжает он. - Я хотел бы, чтобы вы поднялись наверх. Туда, где жил ваш Учитель. У меня есть для вас подарок.
Никогда прежде Артем не представлял, что спокойная, меланхоличная Ливия может вскочить на ноги так резко. Когда встает с колен Ливия, то же самое делают остальные. Шаул снова растворяется в солнечном золоте и исчезает.
Когда они поднимаются по лестнице, один за другим, Артем оборачивается на Франца. Франц в это время как раз балансирует на одном из булыжников, набросанных в провал лестницы. Артем кидает на Франца недоуменный взгляд, Франц поправляет очки, потом пожимает плечами и едва не сваливается вниз. Кристания удерживает его, возводит глаза к потолку.
Ощущения странные, как будто Артем попал в полицию по совершенно дурацкой причине за дело, которого даже не совершал. За компанию.