Калеб не отвлекает ее сразу, он знает, что мешать ей не стоит, что бы она ни делала. Жаль только зеркала из ванной. Кровь стекает по ее спине, пачкая пол. Наконец, резко завершив последнюю линию, Айслинн бросает зеркало, разбивая его на мелкие осколки. Она поднимается, не боясь порезаться, оборачивается к Калебу. Калеб включает свет, он видит, как сужаются у Айслинн зрачки.
- Подглядывать неприлично, - говорит она.
- Что ты делаешь?
- Иду в ванную.
- Тогда что ты делала?
Айслинн действительно идет в ванную, перед тем, как закрыть за собой дверь, она говорит:
- Однажды мой Учитель попросил меня сохранить совершенно бесполезный, но чрезвычайно опасный ритуал. Мы решили, что надежнее всего будет заключить это знание не в моей голове, а в моем теле. Не ложись спать, ты должен будешь все это переписать.
Глава 16
Никогда прежде Артем не бывал в других странах, но вот не прошло и недели, как он увидел Румынию, Грецию, а сейчас видит Рим.
- Очень полезный все-таки ритуал, - говорит Артем.
- Спасибо, - отвечает Ливия. - Но лучше звони.
Артем снова набирает номер Габи, но трубку никто не берет.
- По крайней мере, - говорит Артем. - Мы дозвонились Францу. Он сказал, что не собирается уничтожать мир.
- Меня больше волнует Гуннар, - говорит Ливия задумчиво. Она водит вилкой по краю тарелки, насаживает на нее салатный лист и оставляет в покое. - И Раду, этот брат меня тоже очень волнует.
- А что Айслинн?
- Сложно сказать. По крайней мере, она способна сопереживать, в отличие от Гуннара и не такая кровожадная, как Раду.
Артем отрезает себе еще кусок совершенно невероятной пиццы. Если даже единственной его наградой за все попытки спасти мир будет прекрасная пицца с морепродуктами, Артема вполне устраивает такое положение дел. Он делает глоток колы из непривычно узкой и длинной банки.
- Колизей смотреть не пойдем? - спрашивает он.
- Нет, Артем, не пойдем, - говорит Ливия. - Впрочем, один музей мы все-таки посетим.
- А когда у нас кончатся деньги? - спрашивает Артем. - Мы тогда что будем делать?
Ливия поднимает на него свой темный, грустный взгляд, говорит:
- Ты поджигаешь супермаркет, а я беру еду. Но не задумывайся пока об этом, хорошо? Лучше еще раз позвони Габриэлле. Я хотела бы обсудить все с Раду и Гуннаром через их учеников. Думаю, они лучше найдут способ на них повлиять. Что до Айслинн, с ней я свяжусь сама.
Артем слушает долгие-долгие гудки, потом снова кладет телефон на стол.
- Может, она занята? - спрашивает Артем.
- Полагаю, уничтожением мира, - говорит Ливия. Артем начинает было смеяться, а потом резко прекращает и говорит:
- Поешь, ты не притронулась к еде.
- Я все равно пока что бессмертна.
Артем пододвигает к ней тарелку, пожимает плечами.
- Это не значит, что тебе не голодно.
По крайней мере, когда бабушка хотела о нем позаботиться, она предлагала Артему поесть. Или, в любом случае, выпить чаю. Ливия улыбается уголком губ, говорит:
- Мне все это очень лестно, Артем. Ты хороший ученик, мне с тобой повезло.
- В последнее время я слишком часто это слышу, - говорит Артем. Он макает корочку от пиццы в кетчуп, отправляет в рот, а потом одним глотком допивает кока-колу. - И начинаю подозревать недоброе. Ливия, а зачем... зачем ты вообще взялась со мной возиться? Ты могла бы испугать меня призраками или сбежать. Да даже если бы я решился кому-нибудь рассказать, кто бы мне поверил? Максимум, кто-нибудь из той зловещей организации Гуннара, владеющий словом Склероз, стер бы мне память. Я имею в виду, это ведь было совсем не так, будто бы я навязался к тебе.
- Убеждай себя в этом, убеждай, - фыркает Ливия. Она замолкает, постукивает ногтем по своему стакану с минеральной водой, наблюдая за пузырьками, устремляющимися вверх.
- Я очень долго пробыла одна. Слишком долго. Шаул был, пожалуй, единственным существом, с которым я была близка. И мне действительно хотелось, чтобы кто-то был рядом. Хотелось, в конце концов, любить кого-то и чтобы меня любили, - Ливия замолкает, Артем тоже ничего не говорит и, в конце концов, она добавляет:
- Жалеешь?
- Нет, - отвечает Артем уверенно. - Совершенно не жалею, вот уж точно. Я же всю жизнь об этом мечтал. Ну, стать кем-то особенным. Хотя я и так был довольно особенным, не то чтобы музеологи встречаются часто, но ты поняла, о чем я говорю. Может, я бы и пожалел, если бы ты ввязалась в эту гонку по уничтожению мира.