Приобрел я там специальность каменщика и столяра, дали мне направление на строительство металлургического комбината имени Ильича в Жданове. Сейчас это город опять стал Мариуполем называться. По дороге я все-таки заехал домой и «отработал» этого приймака по полной программе. Я уже сильнее его стал и за все побои, обиды, за «немца» его «отблагодарил» и уехал в тот же день.
В те времена Мариуполь был бандитским городом. Строителей нагнали со всего Союза. Все общежития были переполнены. Много было условно-освобожденных зэков. Много драк было с местными, часто с поножовщиной. Немало там со мной приключений ещё было. Но мне повезло, что не загудел опять на зону. Нас из колонии приехало четверо друзей, и мы вместе жили в одной комнате. Вместе работали и часто выручали друг друга, выпивкой не злоупотребляли, вместе занимались спортом, играли в футбол. По вечерам главным местом встреч для молодежи была танцплощадка в парке. Современная молодежь, наверное, сейчас даже не представляет, что такое тогда была танцплощадка. Еще неизвестно, чего там было больше: танцев, выяснений отношений или драк. Тогда в Мариуполе на танцах в моде было шило. Кто кому не понравился, кто у кого девчонку увел, или просто показать, кто есть кто, - подходят и шило в задницу. Только и были слышны крики – то в одном, то в другом месте. Короче, весело мы отдыхали после трудового дня.
- А что дальше было? – спросил Виталий.
- Дальше надо было в армию идти, но меня не взяли из-за плохого зрения. И я вернулся сюда. Стал работать каменщиком на стройке. Дали мне койкоместо в общаге. Понравилась мне одна девушка. Ты её знаешь. Это моя жена Вера. Начал я с ней встречаться. Она была сирота и жила с дедушкой и бабушкой. Все бы нормально, но слава про меня в округе была плохая. Поэтому Вера долго сомневалась, но, в конце концов, доверилась мне, со временем мы поженились, и, в итоге, все у нас неплохо получилось. После смерти бабушки и дедушки я дом построил, обустроились, создали себе уют. Двоих детей вырастили, внуков растим. И вот уже много лет живем, как говориться, душа в душу. Ты знаешь, я на всякие сентиментальности и любовные слова не мастак. Но я так благодарен судьбе, что живу с этой женщиной! Иногда, после трудового дня, сядем рядом, возьму её натруженные руки в свои. И просто так посидим и помолчим. И это молчание ценнее всех этих высоких слов о любви.
- А мать твоя жива?
- Да, жива. Старенькая уже, больная. Но еще топает и за собой ухаживает сама. Живет недалеко от речки. Сегодня вот, после рыбалки весла занесу и рыбу отдам.
- Так ты её простил, получается?
- Моя жена Вера оказалась добрая и мудрая. Она однажды сказала мне, что надо уметь прощать людям даже непростительное. А матери своей – тем более. Так получилось, что я стал жить недалеко от них, всего через две улицы. Свою мать простил, и мне как-то на душе легче стало. Да и ей тоже. Стали в гости ходить друг к другу, встречаться. Конечно, сначала было так, что она в глаза мне не могла смотреть, отворачивалась. Сейчас все сгладилось. Время все стирает.
- А что с этим мужиком, её мужем?
- Там история посерьезнее. Как он пьянствовал всю жизнь, так и продолжал пьянствовать. С годами нажил себе сахарный диабет. Я не в курсе, но это как-то связано. Он не лечился. Продолжал пить. Началась гангрена одной ноги. Врачи её отрезали. Затем воспалилась и другая. Захожу к нему как-то, а он от боли криком орет:
- Не могу больше терпеть, горит моя нога. Налей мне в таз холодной воды, я её охлаждать буду. И бутылку самогонки принеси. Выпью, может, легче станет.
Отнес я ему бутылку. А рано утром прибегает вся в слезах мать и говорит, что он руки на себя наложил. Повесился. Побежали мы туда и видим: висит он, повешенный, а рядом стоит эта недопитая бутылка. Вот так закончились мои с ним отношения.
После долгого молчания, Виталий произнес:
- Это Бог наказал за всю его паскудную жизнь.
- Возможно. И сам себя он тоже наказал. Лежит сейчас на кладбище отдельно от всех.
- Ладно, хватит об этом. Так что, с братом встречаться будешь?
- Конечно.
- Он сегодня со своими хлопцами молодость вспоминает, а завтра будет у меня. Приходи и ты. Только пораньше. Ленька вечерним поездом уезжает.
*****
Когда Виталий зашел во двор, то увидел, что в тени под деревом накрыт стол, за которым сидели Вера, Петр и, собственно, брат Леонид. Не узнать его было невозможно. Леонид был сильно похож на отца. Он поднялся и поздоровался с Виталием коротким и сильным рукопожатием. Одет был в светлый костюм и белую рубашку. Худощавый, крепко сбитый, волосы седые. Выглядел значительно моложе своих лет. Они с любопытством рассматривали друг друга.