Игорь мог бы выхлопотать себе путевку в какой-нибудь Дом творчества художников. Но на хлопоты требовалось время, а он не хотел терять время попусту. Он работал.
После завтрака Игорь брал этюдник и уходил на Оку, в деревню. Отыскав укромный уголок, он разбирал этюдник и начинал писать. Он и сейчас уйдет писать, и какое ему дело, что слева от него за столом будет сидеть теперь эта новенькая, как ее — Эльвира… «Хм! — усмехнулся он краешком губ. — Имя-то какое… красивое».
И хотя Игорь так решил, однако ломоть хлеба он почему-то отложил, перестал жевать, скосил глаза, посмотрел на девушку. А она в общем-то ничего, решил Кудинов. Имя, конечно, пошлое. Но так — хорошее лицо, высокий лоб, серые глаза, круглый подбородок с ямочкой посредине. Сквозь белую прозрачную кофточку виднеются какие-то бретельки. Игорь не очень-то их рассматривал: раз они там есть, решил он, значит, они нужны зачем-то. Скосив взгляд во второй раз, Кудинов разглядел ее руки. Он нашел, что у нее очень красивые ладони — узкие, тонкие, выразительные; пальцы — длинные… Правда, плечи у нее грузны, грубоваты, привычны к тяжелой работе. Однако, глядя на нее, никак не скажешь, что она шахтерка.
На всякий случай Игорь решил, что надо относиться к ней поосторожней. Да ему решать это особо и не надо было: он и без того боялся всего. Он боялся женщин, опасаясь, что своей любовью они свяжут его по рукам и ногам; боялся, что увлеченность женщинами не позволит ему осуществить заветную мечту — стать известным художником. Он боялся начальства, вернее, всех, кто был хоть на ступеньку выше его по положению; даже перед каким-нибудь секретарем по оргвопросам он склонял голову и хихикал, услыхав от него какой-нибудь плоский анекдот. Он боялся заводить друзей, ибо с друзьями надо быть обязательным: пить водку, когда они ее пьют, говорить им слова одобрения и т. п. Даже однокурсников он избегал, предпочитая оставаться самим собой — отверженным гением.
— Тут танцы по вечерам бывают? — вдруг спросила она.
«Шахтерка», — решил про себя Игорь и ответил ей мрачноватым тоном, что он не знает, бывают ли тут танцы или нет. Кудинов сказал правду. После ужина он не бил баклуши, как иные отдыхающие: не играл в домино, не шмыгал ногами под радиолу. Игорь и вечерами находил себе работу — читал или грунтовал холст, готовясь к завтрашним этюдам.
— А то, наверное, скучно тут! — сказала Эльвира, вздыхая.
Кудинов не ответил. Как раз официантка принесла ему горячее — котлету с картофельным пюре, и он уткнулся в тарелку. Быстро съел все, выпил чай, бросил обычное: «Приятного аппетита!» — встал, придвинул стул, на котором сидел, и пошел к выходу.
Игорь не сделал и трех шагов, когда Эльвира окликнула его:
— Молодой человек, вы позабыли сделать заказ на завтра!
Он остановился.
— Я не заказываю, — сбитый с толку неожиданным окликом, сказал он.